«Майк хотел как лучше и боялся портить варианты, - говорит Зорин. - Он предполагал, что некоторые песни будут переделываться в другой раз».

...От этого альбома веяло вдохновением и шестидесятыми. Медленные рок-н-роллы («Седьмое небо») соседствовали с ритм-энд-блюзами («Утро вдвоем») и магнетизмом «Пригородного блюза», в котором строчка «хочется курить, но не осталось папирос» казалась вытащенной из арсенала декадентской поэзии серебряного века. Исполняемая в бешеном темпе, эта композиция выглядела как открытая заявка на панк-рок. В то время «Пригородный блюз» воспринимался как призыв к вооруженному восстанию - не случайно спустя пару лет при литовке в рок-клубе вместо «я сижу в сортире и читаю Rolling Stone» оказалось «я сижу в квартире». Хорошо хоть, что цензоры с улицы Рубинштейна не тронули красивое, но подозрительное слово «папирос». Мало ли, что там могло быть внутри...

Открывала альбом композиция «Если ты хочешь», фактически «свинченная» на генеральной репетиции открытия первого варианта рок-клуба в 79-м году. Эффектный речитатив и псевдобитловский переход с мажора на минор и обратно на мажор окаймляли сформулированный итог жизненной философии деятеля ленинградской подпольной культуры: «И если хочешь, ты можешь застебать меня!»

Лекарство, изобретенное Майком, оказалось просто наркотиком. Стеб-таблетки «от Майка» ввели в искушение работать «под андеграунд» многих ребят, проживших по большей части в высотных сталинских домах и ни разу в жизни не видавших настоящих очередей и милицейских облав.

...Первую сторону альбома закрывало сразу несколько блюзов. «Если будет дождь» - красивая, немного разорванная по ритму акустическая баллада, «Я возвращаюсь домой» - холостяцкий манифест, сопровождаемый торжественным боем аккордов, и наконец - суперхит «Blues de Moscou», сыгранный при активном участии гитары Зорина и его же репликах («Наливай!»).

Любопытно, что на этом альбоме в композиции «Blues de Moscou» «барышни в столице» пока еще «не любят звезд панк-рока» - а не «музыкантов», как это было в более поздних версиях, когда Майк со страшной силой стал открещиваться от опошлившегося панк-движения. Пока же Майк в гордом одиночестве толкал впереди себя тяжеленную телегу с припанкованным блюзом. «This is the blues» - анонсировал он на этой сессии очередной рок-н-ролл, называя блюзом все подряд, включая типичный рок и просто баллады. Говорят, он не очень любил корневую африканскую музыку, предпочитая слушать и выращивать белый блюз (хотя финал «Старых ран» и заканчивается реггийным гитарным соло из «I Shot The Sheriff»).

Одним из основных хитов альбома стала композиция «Дрянь». Эту песню Майк писал в течение целого года и закончил только в 79-м. Многие утверждали, что ее мелодическая линия один в один снята с T.Rex, басовый ход взят у Моррисона, а текст напоминает вольный перевод Лу Рида и полузабытый боевик «Россиян» под названием «Гадость». В частности, Вячеслав Зорин вспоминает, что, сидя как-то вечером в гостях у Майка, он случайно услышал «Дрянь» на английском. «Вячеслав, ты только ничего не подумай», - заволновался Майк. Чего уж тут думать! Майк и Боб, как самые англоязычные из ленинградских авторов, прекрасно знали западную рок-поэзию. Не обязательно было что-либо переводить полностью, если достаточно изучить поэтическую философию или ментальность западных рок-менестрелей и воспроизвести искомое применительно к советскому городскому фольклору или прерванным традициям серебряного века.

Та же «Дрянь» воспринималась впоследствии как гениальная импровизация и со временем стала классикой в репертуаре Майка и «Зоопарка».