28 мая 1918 была провозглашена Азербайджанская Демократическая Республика. На территории Азербайджана началась Гражданская война, причем стороны конфликта противостояли не по политическому (все они были разного толка социалисты), а по национальному принципу: с одной стороны – в основном азербайджанцы, с другой – в основном русские и армяне.

Вечером 29 июля, по свидетельству Микояна, Шаумян получил «тревожные вести» о прорыве фронта азербайджанцами и отступлении красных войск до Баладжар – то есть к пригороду Баку.

Для прояснения обстановки туда был послан Микоян. На следующий день, опять же по свидетельству Микояна, азербайджанцы «подняли на занятую ими высоту орудие и начали обстрел Баладжар». Микоян приказал войскам отступать в Баку. И Бакинский Совнарком во главе с Шаумяном добровольно, по своей инициативе, сложил свои полномочия 31 июля 1918 года. Большевистское руководство решило бежать от матросов, советов и от азербайджанцев из Баку в Астрахань, находившуюся тогда под контролем красных, погрузившись на 17 пароходов для эвакуации в Астрахань.

Однако новое правительство Баку удивительно легко задержало эти 17 пароходов, хотя на них находились 10 тысяч вооруженных красноармейцев. 14 августа большевистское руководство со своими неразоруженными войсками предприняло вторую попытку бегства в Астрахань. И вновь большевики были остановлены.

Дальше следует самое интересное в этой «эпопее». Новые власти Баку арестовали 16 августа около 30 беглецов, а десять тысяч красноармейцев каким-то образом разоружили и отправили в занятую красными Астрахань на тех же пароходах.

Проще говоря, 10 тысяч красных бойцов и командиров откупились своим главнокомандующим Коргановым и несколькими большевистскими и левоэсеровскими главарями, чтобы их, эти 10 тысяч, отпустили в безопасное место.

А 35 арестованным были предъявлены обвинения «в попытке бегства без сдачи отчета об израсходовании народных денег, в вывозе военного имущества и в измене».

11 сентября, после завершения следствия Чрезвычайной комиссией, они «были преданы военно-полевому суду». Однако 15 сентября азербайджанские войска вошли в Баку, и накануне подсудимые были просто отпущены из тюрьмы.

Тогда все-таки еще было немало живых свидетелей, точно знавших, что в сентябре 1918 года в Красноводске не было ни одного британца, ни полковника, ни рядового солдата.

Относительно обвинения в ликвидации «комиссаров» британцами – то его действительно первыми выдумали не большевики, а эсеры, в лице некоего юриста Чайкина, который заявил тогда в эсеровской газете «Знамя труда», что ликвидацию будто бы организовало «английское командование».

И в завершение – мнение тов. Сталина о так называемых бакинских комиссарах, по воспоминаниям его соратника Д. Т. Шепилова:

«На Сталинскую премию была выдвинута одна работа по истории. Обращаясь ко мне, Сталин сказал: „Я не успел прочитать эту книгу. А вы читали?“ – Я сказал, что прочитал. – „И что Вы предлагаете?“ – Я сказал, что агитпроп поддерживает предложение премировать эту работу. – „Скажите, а там есть что-нибудь о бакинских комиссарах?“ – Да, есть. – „И что же, их деятельность оценивается положительно?“ – Да, безусловно. – „Тогда нельзя давать премию за эту книгу. Бакинские комиссары не заслуживают положительного отзыва. Их не нужно афишировать. Они бросили власть, сдали ее врагу без боя. Сели на пароход и уехали. Мы их щадим. Мы их не критикуем. Почему? Они приняли мученическую смерть, были расстреляны англичанами. И мы щадим их память. Но они заслуживают суровой оценки. Они оказались плохими политиками. И когда пишется история, нужно говорить правду. Одно дело чтить память. Мы это делаем. Другое дело – правдивая оценка исторического факта“».