Уже несколько недель над городом висело влажное, душное марево, а теплый ветер со стороны Пиритонических гор не приносил облегчения, а только еще добавлял жары. Все жители мучились головной болью и ревматизмом и использовали любую возможность, чтобы посидеть в тени и отдохнуть. Теперь свои дневные интервью я давал, плавая в бассейне на надувном матрасе. Оттуда я диктовал репортерам свои размышления о погоде:

— По моим наблюдениям, погода в этом году стоит необычно жаркая. Желательно, чтобы в ближайшее время стало немного прохладнее. Влажность воздуха также держится выше нормы, поэтому все мы с нетерпением ждем настоящей грозы. Пора бы нашим натифтофским политикам перестать хлопать своими развесистыми локаторами и принять какие-то меры.

Я понятия не имел, какие меры могут принять политики против такой погоды, но упоминание о натифтофах и особенно об их знаменитых ушах всегда встречалось публикой с воодушевлением. Довольно ухмыляясь, репортеры живо принимались строчить в своих блокнотах.

Вольцотан Смейк, как обычно, сидел в шезлонге и занимался бизнесом. Помощники, помощники помощников и ассистенты помощников тех помощников, а именно пещерный тролль, несколько десятков зельцев и других подданных вились вокруг него, словно стая мух, подсовывая письма, бумаги на подпись, газетные статьи и биржевые сводки. Подобную картину я наблюдал изо дня в день, но старался не думать о том, чем он там занимается. От одной только мысли об этом мне уже становилось не по себе. Поэтому я с таким рвением занимался общественной работой. Я заметил, как к Смейку подошел его жуткий верзила Румо и что-то прошептал ему на ухо. Мне до сих пор достаточно было только взглянуть на быка, чтобы вся шерсть у меня на спине встала дыбом. Смейк очень разнервничался, вскочил и сказал, что ему срочно нужно решить одну проблему. Ничего необычного в этом не было, у него всегда была масса срочных дел.

Не знаю, услышали ли натифтофские политики мои пожелания, но вечером и правда разразилась гроза.

Гроза. Только это была не простая гроза — она пришла к нам не сверху, как полагается, а откуда-то снизу, словно из-под земли. И хотя на небе собрались, как положено, заслонившие солнце черные тучи, но молнии били вовсе не оттуда, а из недр Атлантиса. Мне и раньше доводилось наблюдать эти синие молнии, но таких громадных и в таком количестве я еще ни разу не видел.

Мы вышли на террасу и наблюдали за необычным спектаклем. Была среда. До вечерней дуэли оставалось всего два часа. В лица нам ударил порыв прохладного ветра, но и он прилетел не из атмосферы, а как будто вырвался из люков канализации. Крышки люков взмыли вверх и отлетели на несколько метров в сторону, а вслед за ними вырвались здоровенные синие молнии, пронзившие воздух электрическими разрядами до самых облаков.

А потом на их месте образовались воздушные смерчи, которые закрутились длинными тонкими воронками и с утробным звуком быстро снова исчезли в жерлах канализации. Такая гроза, по словам Вольцотана Смейка, случалась в Атлантисе не чаще одного раза в сто лет. Ему довелось наблюдать ее уже дважды, эта — третья. Мне повезло, что я стал свидетелем такого события.

— У-у-у, злобные людишки, — процедил сквозь зубы зельц, известный своей суеверностью.

Смейк расхохотался.

Потом темные облака постепенно рассеялись, свежий восточный ветер развеял последнюю духоту. Благодаря природному катаклизму воздух наконец посвежел. Как нельзя кстати перед началом дуэли. Мы собрались и отправились в Мегатеатр.

Незадолго до выступления — это был мой пятьдесят девятый бой — в гримерную ко мне зашел Смейк.