— И это мой соперник?! — презрительно фыркнул он. — Синюшный медведь?

— Синий Медведь! — деликатно поправил я.

Публика взвизгнула от восторга.

— Ну да, ну да. А знаете, что говорят про медведей? Если поблизости завелся один, держи амбар на замке, — зашептал он через плечо в зал, но так, чтобы я отчетливо слышал каждое слово.

Зрители понимающе захихикали.

Я знал, что он любит пощекотать сопернику нервы перед дуэлью. Этой теме в его биографии отведена была целая глава. Он считал вполне нормальным и естественным вызнать заранее о сопернике всю подноготную, а затем при всех наступать ему на больные мозоли. В главе под названием «39 способов деморализации противника» он приводил 39 вариантов давления на психику и обезоруживания соперника еще до начала первого раунда. Честно говоря, это было единственное место в его книге, которое мне не понравилось. Мне казалось нечестным наводить справки о противнике перед дуэлью, лучше все-таки открытая борьба. Но что поделаешь, у каждого свои методы. Таким способом Нусраму Факиру удалось выиграть несколько битв еще прежде, чем они успели начаться.

Я постарался взять себя в руки и не реагировать на его замечание. После приключения с островом-плотожором тема обжорства была для меня слишком болезненной, одного намека хватило бы, чтобы вывести меня из себя, — но здесь это называлось профессиональным подходом к сопернику.

— Знавал я одного медведя, так тот настолько был неравнодушен к еде, что жрал даже калории, которые другие тратили, чтобы похудеть.

Нусрам непринужденно развалился на троне и, казалось, сам был в полном восторге от удачно нанесенного точного удара.

Публика, видимо, тоже сочла эти позорящие весь медвежий род шутки вполне забавными и отреагировала на них звонким смехом и аплодисментами.

— Когда он помер, его живот был так набит, что желудку пришлось потом еще целый месяц жить, чтобы переварить все свое содержимое!

Я старался не подавать виду, что шутка меня задела. Напротив, я скорчил вежливую гримасу и даже слегка поклонился Нусраму, выказывая ему тем самым свое почтение. Он быстро понял, что тактика не сработала и нужно придумывать что-то другое.

Пришлось сменить тему:

— Это правда, что ты пришел в этот мир, не рождаясь? Во всяком случае, так писали в газетах.

В зале воцарилась полная тишина. Это была не просто изящная шутка, это был удар ниже пояса, то есть замечание, на которое я не мог не отреагировать.

— Как же он тогда появился на свет? — спросил Нусрам, обращаясь к публике. — Вырос из земли, как дерево? Если он не рождался, как может он сидеть теперь здесь, передо мной? Или, может быть, его вовсе не существует? Тогда я автоматически становлюсь победителем этой дуэли. Мне, наверное, можно идти?

Жалкие смущенные смешки в зале. Я уже начал сомневаться в бесспорности таланта своего кумира.

— Мне жаль его. Сидит тут бедняжка — один-одинешенек, как круглый сирота.

Похоже, лучший способ разувериться в величии своего кумира — столкнуться с ним лично, лоб в лоб.

— Вы слышали? Круглый сирота! Это как раз про него.

Вольцотан Смейк подал мне незаметный знак: мол, ничего страшного, не обращай внимания. Но было уже поздно. Сохраняя равнодушную вежливую улыбку, я скрежетал зубами, ненавидя Факира всей душой. Лучше бы он оставил свои шуточки при себе!

— Даже у круглого сироты и то больше родственников, чем у нашего медвежонка, — продолжал Факир, но никто не смеялся. — Может, стоит его усыновить?

Надо же, я и вправду был готов добровольно уступить титул своему кумиру, отдав таким образом должное его опыту, таланту и славе. А теперь я не только желал при всех уничтожить Нусрама Факира Оригинального, но и мечтал сделать это так, чтобы дуэль наша вошла в историю гладиаторских боев страницей его несмываемого позора.