— Надо встать друг на друга. Кто окажется наверху, затащит потом остальных, — еле дыша, с трудом выдавил он.

Безумная затея. Времени у нас было всего пара секунд, да и то если дракон на мгновение остановится, чтобы поработать хвостом.

— Вперед! — закричал тролль.

Дракон действительно остановился.

Спорить было некогда. Гемлут одним махом взлетел мне на плечи.

Хвост дракона просвистел справа почти в метре. Послышался резкий щелчок, когда он хлестнул в пустоту.

Тролль карабкался по мне. Он был ужасно неуклюжий, цеплялся за шерсть и наступал твердыми пятками мне на нос, но ему все же удалось добраться до канализационной шахты.

Дракон приготовился к следующему удару. Он, словно скорпион, загнул хвост наверх.

— Ну же! Давай быстрей! — крикнул я.

Тролль втащил Гемлута наверх. Мой друг, кряхтя, забрался в шахту.

Хвост дракона секирой рассек влажный воздух туннеля. На этот раз он прошел слева от меня. Если дракон действует по системе, то в следующий раз он ударит ровно по центру.

По тому месту, где я сейчас нахожусь!

Дракон снова занес хвост для удара.

— Решили смыться от меня через дыру в потолке?! — зашипел он. — Вздумали меня обмануть?! И не пытайтесь! Это еще никому не удавалось!

Я и не подозревал, что канализационные драконы умеют разговаривать.

КАНАЛИЗАЦИОННЫЕ ДРАКОНЫ [продолжение]. Некоторые очевидцы утверждают, будто канализационные драконы в состоянии вполне сносно выражаться на общепринятом языке, что с биологической точки зрения совершенно исключено, поскольку эти существа относятся к семейству жарошипящих, то есть ящеров с абсолютно неразвитым, хотя и огнеупорным, речевым аппаратом, которому недоступна даже самая примитивная артикуляция. Правда, не исключено, что под воздействием электрических разрядов в недрах Атлантиса, которые напрямую связаны с бесчинствами людей-невидимок, имели место какие-то мутации.

Гемлут и тролль смотрели на меня из шахты.

— Так, что-то тут не то, — сказал тролль. — Мы оба в безопасности, а ты все еще на земле, кхе-кхе!

— Ага, не ожидали, что я разговариваю, — прорычала рептилия. — Сам удивляюсь. Сотни лет лежал здесь под землей и ни гу-гу, а потом эта проклятая молния как шарахнет по башке — бумс! Теперь все по-другому.

— Беги к следующей дыре, га! — прошептал мне Гемлут. — Встретимся там. Не бойся, мы тебя втащим.

— И не думайте, что мне от этого легче, — простонал дракон, выпустив в туннель облако пара. — Раньше я не умел говорить и не умел думать. Это гораздо приятнее, чем постоянно ломать себе голову по любому поводу.

В туннеле запахло серой. Гемлут и тролль исчезли в шахте, а я стоял как приклеенный и слушал дракона. Кажется, он не совсем безнадежен, — может, удастся с ним договориться?

— Возьмем хотя бы проблему смерти. Раньше я понятия не имел, что когда-нибудь отправлюсь в мир иной. Ах, где эти счастливые, беззаботные деньки! То есть я, конечно, знаю, что мы, драконы, живем в среднем по две тысячи лет, а я прожил пока еще только половину. Не такая уж безнадежная перспектива, особенно по сравнению с какой-нибудь бабочкой-однодневкой, но все равно… Раньше я считал, что буду жить вечно, а это, знаете ли, совсем другое мироощущение!

Гигантский ящер жалобно всхлипнул:

— А чего стоят угрызения совести? Раньше они мне были незнакомы. Я просто заглатывал свою жертву, и все. Теперь я делаю то же самое, но как потом мучаюсь совестью!.. Я думаю о том, была ли у бедняги семья и были ли у него дети, а еще не повредит ли он моему кровяному давлению. Все эти мысли просто сводят меня с ума.