— Ну… — Межинский прищурился, явно вспоминая посетительниц. — У них тут собрание, вроде Ковена на Лысой горе. Заказали малый зал за неделю, самый популярные авторы, как всегда — раз в месяц собираются, перемывают кости, когда другим, когда друг другу, планируют — против кого дружить дальше и, конечно, обсуждают высокое.

— Литературу?

— Можно, и так сказать. В основном — межличностные отношения.

— А, мужиков, что ли?

— Ничего от тебя не утаишь, на то ты и детектив, большевик. Вон, видишь, Кейт Карриди, очень популярна.

— Вон та милая бабушка?

— Бабушка разве не женщина?

Мне даже стало стыдно.

— Элеонора Оссетин, эмигрантка с твоей красной родины. Обожает писать настоящее порно, потому скрывается под псевдонимом, считая, что так ее не привлекут, если что. А вон мисс, или миссис, Грин. Искренняя домохозяйка, верующая в светлую любовь в четвертом браке. И…

— Хватит. Посмеялись и хватит. Вон тот, в очках, в общем зале, ревнивый муж кого-то из дам, либо поклонник, ждущий автографа.

Межинский едва сдержал смех.

— Это Д. Черри, автор «Сплетен и поцелуев»… под псевдонимом, конечно.

Я кашлянул и решил не продолжать.

— Тебе нужен мальчишка-разносчик, продавец китайской лапши, само собой китаец, — вдруг сказал Межинский. — Его ищут, ищут умело, но те, кто хочет, все замечает. Найди его, так получишь ответ на вопрос по девчонке. Он видел кого-то и понял — что этот кто-то… либо эта, чересчур страшно для него.

— Ты уверен, что китаец?

— Да.

Черт…

Почему я чертыхаюсь? Потому что китаец, мальчишка и разносчик лапши в Ночном городе — ведут в одно место и к одной личности. К гребаному Мен-Хва. В Чайна-Таун.

Глава четвертая: Маленький Китай, старый убийца и пара разбитых носов

Вместо моего Ворона, за его столиком, меня ожидали три чашки с гущей на донцах и пустой кофейник. А еще, написанное пером и где-то найденным джемом прямо по белой скатерти, предупреждение — «Надо уехать».

Абак уехал, забрав машину и совершенно забив на мои потребности. Старые, что с них взять, какое им дело до моих мелких человеческих нужд, верно?

— Штопаный гон…

— Ай-ай, большевик, остановись! — Межинский похлопал меня по плечу. — Не стоит хулить Ворона, дороже выйдет. Вороны разбираются во многом, включая пространство.

— И время?

— Наверное, сам спроси у кого-то из их ребят.

Действительно, стоило подумать самому, это же просто — взять и распросить кого-то из Воронов про их отношения с временем и пространством. Чертовы пернатые ублюдки, включая кинувшего меня водителя.

Вопрос сейчас один — как выбраться в город? И…

— Дамы еще не в полном составе, — поделился Межинский, — я скажу швейцару, чтобы не отпускал такси.

— Спасибо. Я выйду на задний двор, меня там найдут, не забудут?

— Не переживай. Выпей кофе, взбодрись.

Сволочная польская рожа, пусть и правая в своем предложении. Меня опять клонило в сон, вторые сутки на ногах… Или третьи? Да какая разница, ведь кофе как нельзя кстати. Особенно сатанински-крепкая смоль, выдаваемая клятым ляхом за кофе. Крохотный наперсток мейссенского фарфора с хреновой и едва различимой пастушкой, гулявшей своих бяшек по лужайке. А в ней, тонкостенной, сожми сильнее и лопнет, чашечке — натуральный венский кофе.

Я приподнял шляпу, посылая благодарность Эмилю, бросившему мучить свой рояль рыдающими пассажами и сварившего мне этот энергетик.