Я почесал нос, потом глубоко вдохнул и обратился к сидевшему рядом адъютанту:

— Ну вот что, партайгеноссе. Думаю, что фюрера отравили. Наверняка дело рук евреев! В таких условиях каждый из нас в опасности. Так что вылезай из машины и привези мне в «Шарите» мою семью!

Адъютант напрягся. Причем напрягся сильно. Я явно сейчас сказал что-то не то.

— Рейхсфюрер?

Да чего он хочет-то? Я свирепо уставился на парня.

— Рейхсфюрер, мне привезти только вашу жену и дочь? А вашего приемного сына? А вашу…

Адъютант не окончил фразы, стыдливо потупил глазки.

Ну ясно. Речь тут может быть только о тайной любовнице. Или любовнике. Я понятия не имел, какие вкусы у больного ублюдка Гиммлера, в которого я попал.

— Всех, — коротко распорядился я, — И быстрее. Выполняйте.

— Яволь.

Адъютант тут же выбрался из мерседеса и захлопнул за собой дверцу.

А я откинулся на сидение и приказал шоферу:

— В «Шарите».

Пожалуй, погляжу на семью Гиммлера, выберу самого адекватного члена семьи и буду его использовать в качестве личного советника по всем вопросам.

Хотя, откуда в семье Гиммлера адекватные? Но посмотрим, выбора-то у меня нет.

Mercedes-Benz W 150 II type 770K Sedan, принадлежавший Гиммлеру, современное фото

Гиммлер едет в машине и радуется. Он еще думает, что ему не придется отвечать за его кровавые преступления, фото сделано в апреле 1941.

Берлин, клиника «Шарите», 1 мая 1943 08:18

От рейхсканцелярии до «Шарите» меня довезли за полчаса.

Шофер в начале нашего пути даже соблюдал все правила дорожного движения — он вежливо притормаживал у каждого пешеходного перехода и на поворотах. Он бы наверняка и на красный свет останавливался, вот только редкие светофоры в Берлине не работали. Видимо, не хватало электричества, а ведь это еще только 1943 год, гитлеровский режим еще в самом расцвете сил. Но у нацистов уже возникли проблемы с электричеством, так я окончательно убедился, что никаким хваленым «орднунгом» тут и не пахнет.

А странное поведение шофера могло быть обусловлено только одним — вкусами Гиммлера. Рейхсфюрер ᛋᛋ был настолько примерным гражданином, что его машина соблюдала все правила дорожного движения. Наверняка вот из таких «хороших граждан» и выходят всегда худшие злодеи.

Но я никогда не отличался особой законопослушностью, кроме того: мы уже и так отстали от процессии Гитлера, спешившие в больницу медики и охрана фюрера явно никаких правил дорожного движения не соблюдали.

— Быстрее, — приказал я шоферу, — Фюрер ранен, а вы тащитесь!

Шофер ускорился, причем водителем он оказался опытным, нарушать правила он умел не хуже, чем соблюдать — когда мы прибыли к больнице, то Гитлера как раз выгружали из машины.

Фюрер все еще был без сознания, и это было хорошо. А вот остальное — нет.

Огромное готическое здание «Шарите» уже было окружено войсками и ᛋᛋ. Сюда уже подогнали танки и бронетехнику, и явно не те, которые выехали из рейхсканцелярии. Те все еще тащились позади нас.

Но на крыше уже расхаживали снайпера, полицейские уже выгоняли из больницы врачей и пациентов — некоторых прямо на костылях. Судя по всему, под фюрера предполагалось отвести целое крыло клиники, и всех посторонних оттуда убирали.

— Не смотреть в сторону медицинской машины! — орал на людей эсэсовец, — Проходить с опущенными глазами, не пялиться!

Ну ясно. Серьезная болезнь фюрера подтачивает сами основы Рейха.