|
Она продолжала раскачивать ногами: "О, быть компаньоном господина Лоберга — это совсем другое дело. Он же солидный предприниматель". "Он идиот", — отрезал Эш отчасти из убеждения, отчасти из ревности, и ревность сия пролилась бальзамом на душу фрейлейн Эрны, ибо именно на это и было рассчитано. Она попробовала подсыпать еще соли на его рану: "Вам я ничего не дам". Но эта фраза явно не дала желаемого эффекта. На кой черт ему все это, собственно говоря, нужно? Он же отказался от Илоны, и теперь пусть у Корна болит голова о том, как освободить ее от этих ножей. Взгляд Эша опустился на раскачивающиеся носки ног Эрны. Она бы опешила, услышав, что свои денежки, в конце концов, может отдать и Бальтазару, это тоже, естественно, не решило бы всей проблемы, А может, как раз настал черед Нентвига платить по счету. Если уж подошло время спасать мир, то необходимо, как говорит Лоберг, бить по месту сосредоточения яда; ну а местом сосредоточения яда был как раз Нентвиг, может, даже не он сам, а нечто, что за ним прячется, нечто такое большое и недоступное, что никому неизвестно. Все это могло вывести из себя кого угодно, и Эш, который был крепким и отнюдь не слабонервным парнем, с трудом сдерживался, чтобы не наступить на болтающиеся ноги фрейлейн Эрны, дабы они наконец перестали мелькать перед глазами. Она же спросила: "Вам нравятся мои ботиночки?" "Нет", — резко ответил Эш. Фрейлейн Эрна была удивлена: "Уж господину Лобергу они понравятся… когда же вы его сюда приведете? В последнее время вы его ну прямо прячете от меня… и все ведь из-за ревности, господин Эш?" Да, ради Бога, он может его притащить хоть сейчас, если она так уж сгорает от желания увидеться с ним, высказал свои соображения Эш, которого все же не покидала надежда, что эти двое вполне смогут договориться о деле, "Сейчас это ни к чему, — рассудительно заключила фрейлейн Эрна, — лучше вечером, пригласите его на чашечку кофе". "Отлично, я так и сделаю", — ответил Эш и удалился. Лоберг последовал приглашению. Он держал в руках чашечку с кофе и механически помешивал в ней ложечкой. Даже когда он пил кофе, ложечка оставалась в чашке и постоянно цеплялась за его нос, Эш, восседая с заносчивым видом, поинтересовался, придет ли Бальтазар с Илоной, он задавал и другие беспардонные вопросы. Фрейлейн Эрна не очень прислушивалась к нему, Ее интерес пробудила рахитичная головка господина Лоберга с большущими белыми глазными яблоками; он действительно выглядел так, словно достаточно было приложить незначительные усилия- и он расплачется. Она задумалась над тем, а плакал бы он в состоянии воодушевления и любовного неистовства; со злостью вспомнила она своего братца, который втянул ее в эту безнадежную аферу с Эшем, с этим беспокоящим ее грубияном, тогда как в паре домов отсюда живет хорошо обеспеченный предприниматель, лицо которого заливается краской, когда она на него смотрит. А познал ли он уже женщину? И она, чтобы подразнить Эша, ловко перевела разговор на любовь: "Вы же тоже закоренелый холостяк, господин Лоберг? Вам еще придется сожалеть, когда наступит старость и начнут доставать болезни, а поухаживать за вами будет некому". Лоберг покраснел: "Я просто жду ту единственную, фрейлейн Корн". "А она еще не появилась?" — Фрейлейн Эрна многообещающе улыбнулась и выставила ножку из-под подола юбки.
Лоберг поставил чашечку на стол, он производил впечатление беспомощного человека, Эш ядовито процедил: "Да он еще и не нюхал, что это такое", Лобергу удалось выразить словами свои убеждения: "Ведь любят один раз в жизни, фрейлейн Корн". "О!" — восторженно протянула фрейлейн Эрна. Все было абсолютно однозначно и понятно, Эшу стало почти что стыдно за свою беспутную жизнь, ему даже показалось не таким уж и невероятным, что большой и единственной любовью было то, что привязывало госпожу Хентьен к своему супругу, может быть, именно поэтому она требовала от своих гостей целомудрия и сдержанности, Впрочем, должно быть ужасным для госпожи Хентьен заплатить за столь быстротечную усладу отказом от последующей любви, и Эш сказал: "Чудненько, а как же быть со вдовами? Тогда ни одной из них непозволительно жить дальше… особенно, если у нее нет детей…", и вспомнив кое-что, вычитанное в иллюстрированных газетах, он добавил: "Вдов в таком случае следовало бы сжигать, дабы они… да, дабы они, так сказать, получили спасение". |
