Фрейлейн Эрна сказала: "Вы, наверняка, хороший сын, господин Лоберг, тот, который может быть благодарным своей матушке".

Эш пришел в ярость, его ярость была даже сильнее, чем он осознавал:

"Хороший сын тут, хороший сын там… чихать я хотел на всю эту благодарность; пока люди соглашаются с тем, что происходит несправедливость, никакого спасения в мире не существует… почему Мартин пожертвовал собой и сидит?" Лоберг ответил: "Господин Гейринг — жертва яда, разъедающего мир. Лишь только тогда, когда люди найдут дорогу обратно к природе, они не будут совершать злых поступков".

Фрейлейн Эрна не преминула вставить, что она тоже любит природу и частенько ходит гулять. Лоберг продолжил: "Лишь на свободной Божьей природе, которая придает нам силы, пробуждаются истинные благородные чувства людей".

Эш сказал: "Этим вы не спасли от тюрьмы еще ни одну живую душу".

Фрейлейн Эрна задумчиво произнесла: "Это вы так думаете… а я говорю, что человек, не способный чувствовать, и не человек вовсе. А такой коварный человек, как вы, господин Эш, вообще не смел бы здесь и словечко вставить…

Да все вы такие".

"Как только можно так плохо думать о мире, фрейлейн Корн?" Фрейлейн Эрна вздохнула: "Разочарования жизни, господин Лоберг".

"Но все же нас поддерживает надежда, фрейлейн Корн". Фрейлейн Эрна задумчиво уставилась в пустоту: "Да, если бы не надежда… — она встряхнула головой, — мужчины не способны чувствовать, а слишком много ума тоже плохо".

Эш задумался: могли ли вести такие разговоры госпожа Хентьен и ее супруг, когда они обручились. Но Лоберг прервал его мысли: "Вся надежда наша в Боге и в Божьей природе".

Эрне никак не хотелось отставать от Лоберга: "Слава Богу, я регулярно хожу в церковь и на исповедь… — и победным тоном добавила: — Наша святая католическая религия таит в себе, наверное, куда больше чувства, чем лютеранская, на месте мужчины я бы не стала связывать свою жизнь с лютеранкой".

Лоберг был слишком хорошо воспитан, чтобы возражать: "Любое обращение к Богу достойно одинакового внимания… кого Бог сводит воедино, тому он дает возможность и жить вместе… должна быть лишь добрая воля".

Добродетель Лоберга вызывала у Эша чувство тошноты, хотя именно по этой причине он часто сравнивал его с матушкой Хентьен, он не унимался: "А, лясы точить может любой идиот". Фрейлейн Эрна пренебрежительно заметила:

"Господин Эш, естественно, готов жениться на любой, не спрашивая ни о чувствах, ни о святой религии; если, конечно, у нее имеются денежки".

"Я не могу в это поверить", — заметил Лоберг.

"Можете не сомневаться, я знаю его, он абсолютно лишен каких бы то ни было сантиментов и вообще ни о чем не думает, думать, как вы, господин Лоберг, способен далеко не каждый".

"Ну, тогда мне просто жаль того, кто не разделяет мои взгляды, — высказал очередную мысль Лоберг, — ибо для него заказано все счастье сего мира". Эш пожал плечами: что может этот тип знать о новом мире! Он издевательски процедил: "Наведите-ка вначале порядок".

Но фрейлейн Эрна нашла решение проблемы: "Если два человека работают вместе, если вам, например в вашем деле, помогает жена, тогда все уладится само собой, даже если мужчина лютеранин, а жена католичка".

"Конечно", — согласился Лоберг.

"Когда два человека имеют что-нибудь общее, например общие интересы, тогда не страшно соединить свои судьбы, не так ли?" "Конечно", — ответствовал Лоберг..

Змеиный взгляд фрейлейн Эрны скользнул по Эшу, когда она произнесла:

"Не будете ли вы возражать, господин Лоберг, если и я приму участие в том театральном предприятии, о котором тут говорил господин Эш? Теперь, когда мой братец стал таким легкомысленным, я должна позаботиться о том, чтобы в дом приходили деньги".