Он подошел к одному из книжных шкафов, просмотрел корешки книг. Потом вынул одну, снова сел в кресло.

    -  Сейчас найду, - сказал он, листая страницы. - Вот: «…никто не хочет, чтобы его иллюзии оказались под угрозой, и поэтому Марвин старался выяснить, на каком он свете.

    На Земле он или на ее дубле?

    Нет ли здесь приметной детали, не соответствующей той Земле, где он родился? А может быть, таких деталей несколько? Марвин искал их во имя своего душевного покоя. Он обошел Стэнхоуп и его окрестности, осмотрел, исследовал и проверил флору и фауну.

    Все оказалось на своих местах. Жизнь шла заведенным чередом; отец пас крысиные стада, мать, как всегда, безмятежно несла яйца.

    Он отправился на север, в Бостон и Нью-Йорк; потом на юг, в необозримый край Филадельфия - Лос-Анджелес. Казалось, все в порядке.

    Он подумывал о том, чтобы пересечь страну с запада на восток под парусами по великой реке Делавэр и продолжить свои изыскания в больших городах - Калифорнии Скенектеди, Милуоки и Шанхае.

    Однако передумал, сообразив, что бессмысленно провести жизнь в попытках выяснить, есть ли у него жизнь, которую можно как-то провести.

    Кроме того, можно было предположить, что даже если Земля изменилась, то изменились также его органы чувств и память, так что все равно ничего не выяснишь.

    Он лежал под привычным зеленым небом Стэнхоупа и обдумывал это предположение. Оно казалось маловероятным. Разве дубы-гиганты не перекочевывали по-прежнему каждый год на юг? Разве исполинское красное солнце не плыло по небу в сопровождении темного спутника? Разве у тройных лун не появлялись каждый месяц новые кометы в новолуние?

    Марвина успокоили эти привычные зрелища. Все казалось таким же, как всегда. И потому охотно и благосклонно Марвин принял свой мир за чистую монету, женился на Марше Бэкер и жил с нею долго и счастливо». Здорово, верно? - Антон закончил читать и с любопытством посмотрел на меня.

    -  Да, - согласился я. - Это интересно. То есть ты хочешь сказать, что какие-то изменения мы можем воспринять как нечто вполне нормальное, потому что изменится наша память?

    -  Именно, - согласился Антон. - Я не говорю, что все дойдет до той степени, что описал Шекли, - он все намеренно утрирует. Но мы действительно можем не замечать каких-то вещей, воспринимать их как нечто само собой разумеющееся.

    -  При этом еще неясно, хорошо это или плохо, - вставил Калина. - Потому что если однажды подобные изменения начнут происходить в массовом порядке, то неизвестно еще, что лучше - видеть, осознавать изменения и на этой почве съехать с катушек или не замечать наступающего хаоса, воспринимать мир обыденным и нормальным и тем сохранить свое душевное спокойствие.

    -  Фишка в том, что проще всего будет выжить тем, кто сможет принять новый мир таким, каков он есть, - добавил Антон. - Если сейчас весь тот сюр, который ты сам уже видел в зонах, существует только там, то вскоре он выйдет за пределы зон. Все это будет происходить прямо здесь, в городах, на знакомых нам с детства улицах, в наших домах и квартирах. И спрятаться от этого будет просто негде.

    -  Я так и не понял, что именно будет - природная катастрофа или соединение разных реальностей? - спросил я, глядя на Антона.

    -  Что будет реально, не может пока сказать никто, - ответил Черный. - И любые прогнозы - это только прогнозы, какими бы точными они ни казались.

    -  Я вижу несколько вариантов, - сказала молчавшая все это время Маша. - В одном из них этот дом сгорает. В другом здесь идет стрельба, но нас здесь нет - за дом бьются две какие-то банды.