-  Ты все сделала правильно, Лара, - сказал он. - Но у меня к тебе есть еще одна просьба: верни эту ампулу Калине.

    -  Вернуть? - В глазах девушки мелькнуло непонимание. - А как же ты?

    -  Она не моя, Лара. Я не могу ее взять. Да и не хочу.

    -  Дарий, я тебя не понимаю. - Лара задумчиво смотрела на него.

    -  Мне осталось всего несколько месяцев. Может быть, полгода. И я хочу прожить это время так, чтобы мне не было стыдно. Я благодарен тебе за все, что ты для меня сделала. Но ты должна вернуть эту ампулу Калине. Она принадлежит ему.

    Лара взяла ампулу с его ладони, спрятала в карман.

    -  Хорошо. Верну. Что-то еще?

    -  Да. - Вячеслав взглянул на нее и улыбнулся: - Ты умеешь управлять яхтой?

    Вчера вечером она впервые за четыре года увидела свет. Сидела в кресле - так же, как всегда, смотрела незрячими глазами в окно. Потом вдруг по ее щекам покатились слезы: на вопрос Саши о том, что случилось, прошептала:

    -  Я вижу свет…

    Это случилось через четыре часа после того, как Лара принесла ему ампулу с лекарством. Было трудно поверить в то, что это сделала девушка, еще недавно пытавшаяся его убить. Не удержавшись, Калина спросил, почему она это делает.

    -  Так захотел Дарий, - пояснила она. - Так что не обольщайся - у нас с тобой ничего не изменилось. Однажды я вернусь и все равно сверну тебе шею.

    -  Буду ждать, - согласился Калина, - Но все равно спасибо. И тебе, и Дарию.

    Ничего не ответив, Лара ушла - было видно, что этот визит тяготит ее.

    Чтобы ввести лекарство, было достаточно приложить ампулу к вене одной из сторон - той, что была покрыта металлом. Металл сформировал тончайшую иглу - настолько тонкую, что Маша даже не ощутила, как та проникла в тело. Затем игла стала немного толще, внутренняя оболочка ампулы, сжавшись, выдавила лекарство в вену. Игла снова спряталась…

    Вечером Маша увидела свет. Неудивительно, что Александр с нетерпением ждал утра. Ночью почти не спал: то и дело выходил покурить, потом потихоньку возвращался и сидел, глядя на спящую девушку.

    Под утро он все-таки задремал. А когда проснулся и открыл глаза, встретился взглядом с Машей.

    -  Ты совсем не изменился… - сказала она, глядя на него. - Все такой же небритый.

    Она его видела, и это было настоящим чудом. Но и это было еще не все: когда у него улегся первый взрыв эмоций, Маша стянула одеяло и указала на свои ноги.

    -  Смотри, - она пошевелила пальцами. - Они двигаются. Я чувствую их… - По ее щекам поползли слезы, девушка всхлипнула.

    -  Не плачь… - Он аккуратно смахнул пальцем слезы с ее щек. - Теперь у нас все будет хорошо. День, два - и ты снова будешь ходить. И тогда мы с тобой куда-нибудь поедем. Туда, где нас никто не будет тревожить. И будем там столько, сколько ты захочешь.

    -  И куда мы отправимся? - спросила она.

    -  Не знаю. Назови любую точку мира, и я тебя туда отвезу.

    -  И тебе без разницы, куда ехать?

    -  Абсолютно. Главное, чтобы там была ты… Чему ты смеешься?

    -  Тебе было так трудно со мной все эти годы. Но теперь, думаю, станет еще труднее. - Она посмотрела ему в глаза и засмеялась.

    -  Ничего, - улыбнулся Калина. - Как-нибудь переживу… - Он посмотрел Маше в глаза и притянул ее к себе…

    ЭПИЛОГ

    Был тихий июльский вечер.