Улицы Рокфилда были тщательно очищены от пепла. Даже с газонов люди постарались смести эту чудовищную субстанцию. Благо здесь ее выпало совсем не так много, как в тех краях, откуда они прибыли. Маленький городок на Диком Западе, среди пыльных равнин и выветренных красных скал, всегда гордился тем, что выглядит ухоженным, как пасхальное яичко. И какой-то там вулкан не в силах изменить ход вещей.

Гусеницы шлепали по асфальту, вездеход отчетливо вибрировал. Мельчайший абразив истер не только саму резину лент, но и катки, и приводящие зубцы, и «пальцы», связывающие траки.

— Недолго «Коту» осталось, — с сожалением заметил Питер. — Надо подыскать другой транспорт.

— Ты собираешься двигать дальше? — удивленно спросил Марти.

— А ты собираешься оставаться здесь? — еще больше удивился Питер.

Марти неожиданно понял, что совершенно не продумал дальнейшие действия. Рокфилд был для него пока что конечной целью. Найти Джейн и Мэгги — а там трава не расти. Он и сейчас ничего не мог решить. Голова пылала от ожидания встречи, сердце отчаянно молотилось в груди.

Вездеход ехал слишком медленно. Марти хотелось выскочить из кабины и припуститься бегом. В домах горел свет, но улицы были пусты. Редкие «снежинки» горячими прочерками в свете фар неслись к земле.

Но вот, наконец, они на месте. Марти выпрыгнул из кабины, не коснувшись ногой подножки и едва не забыв попрощаться с Питером.

— Эй, приятель!

Марти обернулся и смущенно вернулся.

— Пит, спасибо тебе, — пробормотал он, подрагивая от нетерпения.

— Не за что, парень, — вздохнул Симмонс.

Марти пожал его руку и бросился к дому. Питер не спешил уезжать. Он смотрел ему вслед. На одинокую цепочку следов, тянущуюся за ним по занесенной пеплом дорожке. И на темные окна дома.

Но Марти не замечал этих страшных примет. В его голове, в его сердце ни на миг не возникла даже мысль, даже отдаленная тень сомнения в том, что он застанет свою семью дома. И то, что дверь в дом открылась с трудом из-за слоя пепла на крыльце, его не насторожило.

— Джейн! Мэгги! Я вернулся! — крикнул он в темноту гостиной.

Его крик метнулся среди стен и вернулся слабым отголоском эха.

— Джейн! — снова крикнул он, чувствуя, как неприятный жучок начал пробовать на зуб его сердце, приноравливаясь, с какого места лучше начать его грызть.

Он уже понимал, что случилась катастрофа, но мозг отказывался в это верить.

— Джейн!!!

Тишина в ответ. Тишина пустого дома. Если в доме кто-то есть, если этот кто-то спит или не хочет отзываться — все равно тишина бывает другой. Это живая тишина. Она дышит. Она молча отвечает зовущему. Она наполняет пространство невидимой субстанцией присутствия живого. Даже если в доме одна только кошка — тишина другая.

Сейчас Марти встретила мертвая тишина. Она не принимала его голоса, отталкивала его, возвращала обратно.

— Джейн, — в последний раз, почти беззвучно, позвал Марти.

Все было бесполезно. Все. Все, что он делал. Противостоял стихии. Выживал наперекор всему. Наперекор судьбе. Падал в обреченном самолете, несся сквозь камнепад, пробивался сквозь мертвые равнины и погибшие города, мародерствовал, предавал доверившихся, хоронил друзей. Все зря.

Он сделал шаг в темноте, споткнулся о край дивана и без сил рухнул на него. Приподнялся на ослабевших руках, сел и закрыл лицо руками, хотя в кромешной темноте пустой гостиной он и так ничего не видел.