Роберт занял место во втором салоне, с анатомическим креслом, позволявшим при желании лечь в любой позе, вытянувшись во весь рост. Последние месяцы, несмотря на то что его карьера преподавателя квантовой физики в Гарвардском университете развивалась удачно, он нередко испытывал приступы депрессии. Его личный «мозговой помощник» – программа локального искусственного интеллекта, с которой всегда можно было комфортно обсудить наедине свои интимные, тайные психологические проблемы в трех базовых режимах («школьный друг», «любимая» и «психотерапевт»), диагностировала ему заниженную самооценку, недостаточно четко определенную жизненную цель, а также излишнюю склонность к самоанализу. На основании этого диагноза он мог бесплатно получать от государства сильнодействующие химические антидепрессанты последнего поколения ProPlus, приносившие почти такое же чувство яркого наслаждения, как тяжелые запрещенные наркотики опиаты в далеком прошлом, но, в отличие от них, не угнетавшие выработку мозгом дофамина, поэтому почти безвредные. И все же Роберт, в отличие от многих своих сверстников, не испытывал тягу к химическим средствам улучшения настроения, опасаясь, что они вызовут у него непреодолимую зависимость. Он предпочитал более современные и безопасные способы улучшения своего ментального состояния.

Как только самолет набрал высоту – около двадцати километров, а горизонт океана далеко внизу стал казаться слегка закругленным из за естественной округлости Земли, он надел наушники с встроенными электронными датчиками. Эта технология называлась brain spotting . Роберт закрыл глаза, почувствовав, как сначала по лицу, затем внутри головы, а потом и по всему телу пошли слабые, едва заметные, но затем все более ощутимые волны мягкого, ненавязчивого, расслабляющего удовольствия. Он на секунду открыл глаза, чтобы выбрать на экране один из сотни напитков, которые рекомендовалось пить, чтобы компенсировать сухость воздуха в салоне. Сначала он хотел выбрать белое австралийское игристое вино, модифицированное, с повышенным содержанием лития, цинка и некоторых других важных микроэлементов. Но затем решил, что даже такой легкий, но быстродействующий алкоголь может ослабить, внести небольшие, но непредсказуемые помехи в работу сладостных сигналов brain spotting. Поэтому он заказал обычный морковный фреш с добавкой легко усвояемого кальция из раковин золотистых сейшельских моллюсков.

До посадки в Лондоне оставалось два часа. Стандартный сеанс полного антидепрессивного расслабления длился полтора часа. Наушники с мягкими влажными подушечками на тонких концах глубоко проникали в ушные раковины, не вызывая ощущения дискомфорта. Впрочем, о том, что какой то из бытовых приборов может быть неудобным, уже давно не приходилось и говорить. Получая сертификацию на любой вид устройств, компании обязательно тестировали их на добровольцах – сначала с грейдом D, а затем, при отсутствии нареканий, предлагали бесплатные пробники и для граждан верхних классов. Если кто либо из пользователей пожаловался бы на то, что прибор «немного неудобно лежит в руке» или просто своим видом «создает неприятную ассоциацию» с чем то из глубокого детства, то шансов получить лицензию на производство такого предмета без глубокой переработки его дизайна у фирмы просто не было.

Наушники подключались к пульту, где можно было выбрать несколько программ. Роберт решил попробовать в этот раз нечто новое – режим ультраглубокого расслабления, который операторы здоровья (в прошлом называвшиеся настораживающим и откровенно попахивающим нафталином словом «врачи») рекомендовали в случае серьезных, повторяющихся приступов депрессии. Сидя в наушниках, Роберт откинул свое кресло до горизонтального положения. Послышалась мягкая, объемная, немного далекая, похожая на ненавязчивый ласковый шум океанского прибоя музыка, исполняемая на фортепиано. Система активировала излучение, направленное на лобные области мозга, ответственные за рациональное мышление и принятие решений.