В конце 1932 года Берия сделал его секретарем ЦК компартии Грузии по транспорту, затем наркомом пищевой промышленности Грузии и, наконец, председателем республиканского Госплана. Переехав в Москву в 1938 году, Лаврентий Павлович взял с собой надежного соратника. 10 ноября решением политбюро Деканозов был назначен начальником разведки, 2 декабря получил спецзвание – комиссар госбезопасности 3-го ранга.

Но разведкой Владимир Георгиевич руководил недолго – ушел на повышение.

4 мая 1939 с утра здание Наркомата иностранных дел окружили чекисты. К дипломатам приехали новый нарком иностранных дел Вячеслав Молотов, нарком внутренних дел Лаврентий Берия, секретарь ЦК и начальник управления кадров Георгий Маленков. Они сказали Максиму Максимовичу Литвинову, девять лет руководившему дипломатическим ведомством, что он больше не нарком.

Руководителей отделов НКИД и старших дипломатов по одному вызывали в кабинет наркома, объяснив, что там заседает комиссия ЦК. За столом на главном месте расположился Молотов, справа от него сидел Деканозов, только что назначенный заместителем наркома иностранных дел, слева – Берия и Маленков. Молотов что-то записывал. Владимир Деканозов молчал. Маленков тоже не проронил ни слова. Берия слушал внимательно и высказывался. Он лучше других знал тех, кто предстал в тот день перед комиссией, – на них в соседнем здании, где располагался НКВД, уже собрали материалы, и большинство будет вскоре арестовано.

13 мая 1939 года Деканозова уже постфактум освободили от обязанностей начальника разведки. В Наркомате иностранных дел Деканозов занял кабинет Бориса Спиридоновича Стомонякова, который в момент ареста стрелял в себя, но неудачно, и попал в тюремную больницу. Спасая своего заместителя, Литвинов попросился на прием к Сталину. Понимая, чем рискует, твердо сказал:

– Я ручаюсь за Стомонякова.

Максим Максимович Литвинов знал своего заместителя еще по дореволюционной подпольной работе. Они вместе добывали оружие для боевых отрядов большевиков.

Сталин холодно ответил:

– Товарищ Литвинов, вы можете ручаться только за себя.

Стомоняков был уничтожен.

Дипломатов арестовывали прямо в новом кабинете Деканозова. Владимир Георгиевич с удовольствием помогал товарищам из НКВД.

12 ноября 1940 Молотов на поезде прибыл в Берлин в надежде решить спорные вопросы с Гитлером. Его сопровождали новый нарком черной металлургии Иван Тевосян, первый заместитель наркома внутренних дел Всеволод Меркулов и Деканозов, который остался в Берлине полпредом.

19 декабря новый полпред вручил верительные грамоты Гитлеру. Фюрер был крайне любезен с дипломатом, представлявшим фактически союзное Германии государство.

«Во дворе Имперской канцелярии был выстроен почетный караул, встретивший мой приезд барабанным боем, – докладывал Деканозов в Москву. – Гитлер спросил, прибыл ли я с семьей. Я ответил, что скоро ожидаю ее приезда…

Затем он спросил, происхожу ли я из той местности, где родился Сталин, знаком ли я со Сталиным издавна по совместной революционной работе. Я ответил, что мои родители происходят из той же местности Грузии, где родился Сталин, сам я родился в Баку, совместную революционную работу в Грузии со Сталиным не вел, сказав, что мне 42 года, а т. Сталину около 61 года.

Гитлер сказал, что я самый молодой посол в Берлине. В былые времена раньше 65 лет никто не становился послом, теперь все изменилось.»

Владимир Деканозов на правах бывшего начальника 5-го отдела ГУГБ НКВД опекал берлинскую резидентуру внешней разведки.

В начале тридцатых резидентом в Берлине был опытный чекист Борис Давидович Берман.