Когда дежурная «Волга» умчала его по направлению к МКАД, начальник Столбового отдела милиции Константин Лесоповалов, бывший для Колосова вот уже десять лет просто Костей, предложил расслабить —усталые нервы и махнуть к нему домой ужинать. Все домашние Лесоповалова — жена с пятилетней дочкой и теща — по причине задымленности атмосферы перекочевала на дачу, потому-то он и был так по-холостяцки гостеприимен.

Они с Никитой с аппетитом выпили, поели, обсудили проверяющего, построили несколько версий того, что тот в приступе профессиональной изжоги может написать про Столбы в своей инспекционной справке, затем махнули рукой на все неприятности — где наша не пропадала — и вышли на балкон перекурить это дело.

Лесоповалов жил в центре поселка в блочном доме на восьмом этаже. Напротив располагалась новенькая кирпичная девятиэтажка улучшенной планировки с широкими лоджиями. Часть их, как водится, была уже самостоятельно застеклена жильцами, но некоторые были незастеклены. Дома разделял узкий двор, засаженный молодыми деревцами И до отказа набитый машинами.

— Стоянку хотят делать охраняемую, — сказал Лесоповалов, кивая на кирпичную многоэтажку, — вон эти. Здесь. А наш ЖЭК упирается: наш, мол, двор — и баста. Вон пустырь, там и стройте себе на здоровье.

— Верно, пусть тут у вас хоть деревья малость подрастут, — согласился Колосов, чувствуя сентиментальный прилив нежности и к этому чужому двору, и к дому, и к тесной квартирке Кости Лесоповалова, и к их наспех, по-мужски неумело накрытому на кухне столу.

Ночь была просто блеск. Да к тому же еще и пятница, и в выходные не маячило никаких дежурств по Главку.

— Что тебе в Москву-то ехать, оставайтесь у меня, — предложил Лесоповалов, — завтра суббота, времени — вагон. Я тебя на диване устрою. Диван мягкий, на нем теща спит.

— Да тут на балконе хорошо, свежо. У тебя раскладушка есть? — Никита подумал — и верно. Чего в Москву ехать в половине третьего? — Скоро уж светать начнет. Ты прогноз на завтра слышал?

— Сказали: как сегодня. Но ветер вроде усилится. Может, дождь надует. Раскладушка у меня есть. Ну, давай на посошок — и на боковую?

Лесоповалов принес с кухни бутылку и стаканы. Уходить с балкона не хотелось — ветерок тянет прохладой. В кирпичном доме напротив все спят. Окна темные, только в двух-трех — свет.

— Вот люди, — Лесоповалов покачал головой. Волосы у него были светлые и подстриженные модным ежиком.

— Что? — спросил Никита.

— Да так. Тоже не спят. Дышат.

— Дышат?

— Ну да, кислородом запасаются. А может, влюбленные. — Лесоповалов мечтательно вздохнул. — Мы, помню, с Веркой моей, когда я только к ней ходить стал, тоже вот так до утра гуляли. До рассвета… А один раз у меня машина сломалась, оставили ее прямо на шоссе, пошли, а у Верки каблук у босоножки — крак — и сломался. Так она мне говорит: «Неси меня до дома на руках…» Ну, поднял и понес… Молодой был. Вспоминаю — вроде и не со мной все происходило. И жаль, Никита, так жаль чего-то… Верка хорошая, но… Характер у нее… И теща дражайшая тоже своего не упустит, в общем… Не так все стало, по-другому.