– Эй, куда вы? – крикнул ему вслед Фейни, но не получил ответа. Вместо того он очутился лицом к лицу с высоким загорелым бородачом, который преспокойно закладывал патроны в охотничью двустволку.

– Я ж те подстрелю, сукина сына…

– Что вы, да разве можно… – начал было Фейни.

Приклад двустволки больно ударил его в грудь, и он снова грохнулся в кресло. Бородач одним широким упругим прыжком очутился за дверью, и сейчас же грянули два выстрела, гулко отдавшиеся от дворовых построек. Потом снова раздались женские вопли вперемежку с истерическим хохотом и рыданиями.

Фейни сидел в кресле у печки словно приклеенный. Вдруг он заметил на полу монету в пятьдесят центов, должно быть выскользнувшую на лету из брюк дока Бингэма. Он сгреб ее и только успел сунуть в карман, как бородач с двустволкой вернулся на кухню.

– Нет больше патронов, – хрипло сказал он. Потом уселся на кухонный стол среди неубранных тарелок и стаканов и заплакал, как ребенок, и слезы, просачиваясь сквозь узловатые пальцы, струились по заскорузлым ручищам и черной бороде.

Фейни прокрался к двери и проскользнул к сараю.

– Док Бингэм, док Бингэм, – тихо позвал он.

Меж оглобель грудой лежала упряжь, но нигде не, видно было и следа дока Бингэма и пегой лошади. Испуганное клохтанье потревоженных в курятнике наседок смешивалось с женскими воплями, все еще доносившимися из дома.

– Что же мне, черт возьми, делать? – спрашивал себя Фейни, как вдруг заметил высокий силуэт в освещенной кухонной двери и направленное на сарай дуло ружья. И одновременно со вспышкой выстрела он нырнул в сарай и выбрался через заднюю дверь.

Крупная дробь взвизгнула у него над головой.

– Дьявол! Нашел-таки патроны.

Фейни припустил через овес, как только несли дрожащие ноги. Наконец, запыхавшись до полусмерти, он перебрался через какую-то изгородь, в кровь изодрав себе терном лицо, и плашмя растянулся передохнуть в сухой канаве. Никто его не преследовал.

несколько лет назад анархисты Нью-Джерси носившие красные розетки анархии и значок в память Maк-Кинли и спаиваемые республиканцами замышляли покушение на одну из европейских коронованных особ и весьма вероятно что тогда же у них созрело намерение убить президента

беспорядки и нарушение уличного движения ознаменовали начало стачки погонщиков скота БЛИЗИТСЯ ВЕЛИЧАЙШАЯ В МИРОВОЙ ИСТОРИИ МОРСКАЯ БИТВА Мадридская полиция напала на 5000 рабочих шедших с черными флагами

у зрителей голова идет кругом а танцор ест апельсин побивая рекорд который способен свести человека с ума

и разговор шел об адмирале Того и о дереве баньян и о том что русские здорово хлещут водку и ни за что нипро что расстреляли бедные рыбачьи лодки в Северной море и он заводил граммофон очень осторожно чтобы не сломать пружины и иголка скользила шарк-шарк да я и сам был во флоте мой мальчик начал еще молокососом немного разве побольше тебя ну а кончил я боцманматом на первом британском броненосце «Уорриор» я и сейчас еще могу отколоть чечетку мэм У него на руке был выведен красным и синим настоящий матросский компас и когда он возился с иголками ногти у него были черные и толстые а иголка скользила шарк-шарк и где-то далеко играл оркестр и сквозь хрип из маленькой черной трубы звучало «Боже храни короля» и собачонки подвывали.

утром союзные пикеты задергали фургон с пятьюдесятью походными стульями направлявшийся в пожарное депо на углу Мичиган-авеню и Вашингтон-стрит. Утверждают что стулья были заказаны специально для полисменов мобилизованных на подавление стачки

Будет устроено парадное шествие в котором верхом на коне покажется населению президент Рузвельт.