— Ты так веришь в меня, — качая он головой, задумчиво смотрит мимо меня.

— Нам всем нужен человек, который будет верить в нас. Иначе для чего партнёры?

— Только для секса, — хмыкает он.

— Прекрасно, — стараюсь быть равнодушной, но его слова ударяют по внутренностям, что они сжимаются, отвергая съеденную пищу.

— Если ты поел, то, может, отвезёшь меня? — Спрашиваю, вытирая рот салфеткой и, откладывая её.

Он молчит, только смотрит на меня, впиваясь взглядом в мои глаза. Борьба. Вечная борьба с ним. Он заявляет, что это только секс, хотя сам говорит, что я нужна ему. Врёт. Хочет обезопасить себя, только вот я это вижу. И во мне ещё больше вскипает желание противостоять его тёмной стороне. Я с вызовом поднимаю подбородок и скрещиваю руки на груди, изгибая вопросительно бровь. Он усмехается одним уголком губ, а затем качает головой, отводя взгляд.

— Ты упёртая, да? Хорошо, сдаюсь, Мишель. Между нами больше чем секс, это я должен был сказать? — Произносит он.

— Нет, ты должен это знать. И впредь, если решишь снова вывернуть всё так, когда я с тобой общаюсь нормально, то встану и уйду, Ник. Да, знаю, что ты против чувств и якобы их не испытываешь. Но у тебя есть слабости, и я вижу их. Поэтому ненавижу, когда ты такой. Мне хочется врезать тебе, — зло произношу я.

— Уйдёшь? Прямо так возьмёшь и уйдёшь? — Издевается он.

— Да. Хватит, Ник. Серьёзно, это ненормально. Ты хороший человек, и мне плевать на твою жизнь. У нас отношения, так будь хотя бы немного честен со мной в них, — заявляю я.

— Я наелся, — он пропускает мои слова мимо ушей, подзывая официанта. Не могу побороть в себе раздражение от его изменившегося настроения. Ему смешно, он играет в какие-то игры сам с собой. А мне противно на это смотреть.

Как только он расплачивается, я подрываюсь с места, яростно натягивая на себя пальто, и, не дожидаясь его, иду к выходу.

— Злючка, — смеётся он, догоняя меня и открывая дверцу машины. Я смеряю его надменным взглядом, и опускаюсь на сиденье пристёгиваясь.

Мы выезжаем, молча, как и продолжаем путь так же. Да, я злюсь. Ведь открыта для него, я рискую отношениями с родителями ради него. А ему, мать его, весело! Чёрт бы его побрал. Придурок!

Я громко фыркаю, с яростью поправляя ни в чём не повинное пальто.

— Хватит пыхтеть, крошка, — подаёт голос Ник, едва сдерживаясь от хохота.

— Я не чайник, чтобы пыхтеть, — язвительно отвечаю.

— Ты очень горячий чайник. Как мне нравится, когда ты так заведена. Трахнул бы прямо сейчас, — он продолжает насмехаться.

— Задолбал, — разворачиваюсь и ударяю его ладонью по плечу, что он резко тормозит.

— Мишель! — Он возмущённо поворачивается ко мне, а я хочу снова ударить его.

— Что, Мишель? Задолбал ты со своим хорошим настроением, когда мне его испортил, — бурчу я.

— Ты решила податься в садисты? — Он уже открыто смеётся.

— Придурок! — Крича, ударяю его снова по плечу. — Как же ты меня бесишь сейчас!

— Ну всё, крошка, — он перехватывает мою руку, только замахнувшуюся для нового удара.

— Не всё, — пытаюсь вырвать её, но он крепче сжимает запястье.