Лисса оказалась не в силах даже кивнуть в знак согласия. Полиция увела ее, чтобы допросить как свидетельницу. Показания она давала будто в тумане. Ашкан подождал коллегу, хотя его смена уже закончилась.

– Пойдем, – мягко произнес он. – Выпьешь чайку.

И повел ее в кафетерий. Лисса не сопротивлялась. Такое чувство, будто не она переставляла ноги, а они двигались сами собой, без ее участия.

В такой поздний час в кафетерии на первом этаже было тихо. Дежурные врачи следили за биперами и телефонами. Один бедняга крепко уснул рядом с громадным фикусом: неудобно, должно быть, использовать в качестве подушки плетеную перегородку. Компания санитаров играла в карты. Несколько родственников больных нервно оглядывались по сторонам, будто сомневались, можно ли им здесь находиться. Сотрудники кафетерия уже разошлись по домам. Работали только автоматы с едой и напитками: например, можно было купить отвратительный кофе в пластиковых стаканчиках с пластиковыми же мешалками. Ашкан принес два стакана с чаем, протянул оба Лиссе и достал свою фляжку с овощным соком, который выжимал сам. К собственному здоровью Ашкан относился очень серьезно и обычно после дежурства отправлялся прямиком в спортзал. Лисса частенько поддразнивала фельдшера из за чрезмерного самолюбования: дескать, на уход за черной блестящей челкой он тратит больше времени, чем она на свои локоны спирали. В сырую погоду Лиссины кудряшки стояли торчком – ни дать ни взять взрыв на макаронной фабрике. Поэтому девушка просто убирала волосы в тугой хвост. К тому же чем меньше в ее внешности было примечательных особенностей, тем реже приходилось терпеть приставания находившихся в неадекватном состоянии пациентов.

Лисса взяла чай. Горячий напиток обжигал пальцы сквозь тонкие стенки стаканчика. Ашкан – ярый противник одноразового пластика, и то, что сейчас этот парень поступился принципами, лишний раз доказывало, насколько он обеспокоен. Лисса все это понимала. Отчасти. С точки зрения стороннего наблюдателя. Она чувствовала тревогу Ашкана, но почему то ей было ровным счетом наплевать. Вообще на всё. Потому что Кай погиб, а значит, ничто уже не имело значения. Казалось, часть ее самой тоже умерла.

Резкий свет флуоресцентных ламп наводил на мысли о чистилище. Сквозь забрызганные дождем оконные стекла нельзя было ничего разглядеть; видно лишь то, что в них отражается. На секунду в голове Лиссы промелькнула дикая мысль: а что, если они все погибли в той «скорой»? Тут ее внимание привлекла сгорбленная женщина, вошедшая в кафетерий. Она с тревогой вглядывалась в лица всех присутствующих. Заметив Лиссу, моргнула. На вид ненамного ее старше: лет тридцати с лишним, не больше. Но когда женщина подошла к ним с Ашканом, ее лицо казалось постаревшим на миллион лет.

Глава 5

Женщина запахнула кардиган, дрожа на холодном ветру. С юга пригнало дождевые тучи.

– Добрый вечер, Кормак.

– И вам добрый вечер, миссис Коудри.

Повисла пауза.

– Можно тебя на секундочку? Уж больно неохота врача беспокоить.

Кормак повернулся к Джейку.

– Не жди меня, – велел он. – До дома я и один дойду.

Приятель состроил гримасу.

– Кто у вас захворал? Малютка Айли?

Женщина кивнула.

– Ладно ладно, я с тобой, – произнес Джейк удрученным тоном человека, чьи надежды пропустить пинту восхитительного пенного пива и немного пофлиртовать с Джинти Макги развеялись без следа.

Глава 6

Лисса подняла голову и встретилась с незнакомкой взглядом. Лицо женщины исказила гримаса боли.

– Извините, – сказала она. Ее голос доносился будто издалека.

Лисса заставила себя встряхнуться.

– Да?

– Я… мать Кая Митчелла…

Ее голос дрожал так, что фраза прозвучала вопросительно.