– Тут я не буду спорить, – говорю я. – Но размеры вашего тела никому не дают права вас обманывать.

– Он тоже мне поможет, если мне будет трудно, – оправдывается Люба. – У нас дружба осталась…

– Поймите свою роль в этих обстоятельствах. Плохо не то, что у него пропало влечение к вам. Плохо то, что вы сформировали в себе комплекс вины перед ним, тогда как на самом деле это он совершил ряд не самых достойных поступков. Вы подумайте, Люба… Он лишил вас сексуальной жизни, изменял вам и при всем при этом жил за ваш счет! Это чисто по – человечески – предательство и неправильно. Меня беспокоит ваше чувство вины – его обоснованность и состоятельность!

В результате мужчина идет «налево», а женщина мучается потом комплексом вины – мол, она не следила за собой, не делала себе каждый день прически и ходила в потертом халате. Хотя на самом деле в данной ситуации проблема вовсе не в том – следила женщина за собой или не следила. Мужчина реагирует не на «ухоженность» женщины, а на сексуальные стимулы (по большей части поведенческие), ну и вообще на сексуальность как на атмосферу в отношениях. Чего, конечно, в наших браках маловато. В чем, разумеется, повинны оба – он и она.

– А как вы к себе относитесь сейчас? Вы относитесь к себе как защищающийся субъект. Вы не раздавлены, но вы в состоянии постоянной обороны. А когда человек начинает обороняться? Когда он чувствует себя неуверенно, – объясняю я. – И вот вы начинаете глотать, у вас ничего не получается. Понимаете?.. Это символическая штука! Вы не уверены в себе настолько, что даже естественный физиологический акт, который в принципе совершается без всякого контроля со стороны сознания, становится для вас настоящей проблемой! Вы настолько не уверены в себе, что проглотите вы кусок колбасы или не проглотите – это для вас уже вопрос! И вы говорите: «Я не смогу». Младенцы слепые глотают – только в путь! А вы – женщина, которая с автоматом наперевес завод защищала – нет.

– Да, я уже заранее знаю, что не смогу проглотить кусок.

– Да. Это из-за вашей катастрофической неуверенности в себе.

– А потом еще я ехала в вагоне метро, и там газ распыляли, и спазм был такой же… – вспоминает Люба. – У меня раньше иногда были такие легкие приступы удушья, когда семечки ела. Но я помню это ощущение, это было мимолетно, но…

Потом, «на счастье», ей попадались криминальные разборки на заводе, и Люба нашла для себя занятие – вся отдалась этим перипетиям, обо всем позабыла. Жила напряженно, о личных неурядицах не думая. Но как только все закончилось, ее тревога, ее внутреннее напряжение, вызванные проблемами в семье, принялись искать новый повод – о чем бы еще потревожиться? И вот спустя какое-то время нашлось ее тревоге новое применение.

Внутреннее напряжение, метавшееся до сего момента в поисках выхода, обрушилось на еду. И вот Люба начинает есть мясо, а в ее прежнем жизненном опыте есть воспоминание об удушье… Одно к другому, и вот ее тревога, ее неуверенность – все эти чувства пришлись к месту и сосредоточились на акте глотания.

– Да, совершенно верно, – подтверждает Люба.

– Да, тревога уже присмотрела себе региончик… Внимание сосредоточилось в глотке, и оставалось только обо что-нибудь «споткнуться», чтобы система сработала, – объясняю я механизм возникновения симптома, чтобы Люба поняла, что лежит в основе ее проблем с глотанием. – Вы стали есть, и возникла шальная мысль: «А вдруг сейчас кусок в горле встанет, и я задохнусь?» Напряжение достигло пика, мышцы в глотке превратились от стресса в камень, вы с трудом протиснули через них какой-то несчастный кусочек мяса.