— Думаю, насчет кораллового рифа ваша дочь сильно преувеличивает.

— А вот и не преувеличиваю! Видишь, мама, он нисколько тебя не любил, твой муженек… Оставил тебя с голым задом! А семейными ценностями теперь воспользуются никому не известные прощелыги!

Фэл не хотела этой ссоры, она по-настоящему расстроена, шмыгает носом и вот-вот готова зарыдать.

— Милая девочка… — говорит Фэл тихим, прерывающимся голосом. — Вы несправедливы ко мне.

— Несправедливым оказался ваш брат. Мама столько лет поддерживала его и заботилась о нем — и что же получила взамен?..

— Я знать не знала ни о каком автомобиле! Если уж на то пошло — я думаю, что и он плод фантазий моего брата. Как Багги Вессельтофт.

Мать Габриеля не в состоянии сказать ни слова (она лишь безвольно наблюдает за перепалкой) — зато Мария-Христина старается за двоих:

— Ага, значит он-таки был сумасшедшим!

— Он не был сумасшедшим.

— Но при этом его завещание полно несуществующих объектов и субъектов!

— Он не был сумасшедшим!

— Вы правы, — неожиданно отступает Мария-Христина. — Не был. Тем более что документы на «Золотой Бугатти» в полном порядке. Я видела их. Я держала их в руках. Я их изучила.

— Где же ты их нашла?

— Не важно где, мама. Нашла и все.

Бюро в кабинете отца, покрытое расслоившимся, загустевшим от времени сукном. Наверняка документы на машину лежали в одном из четырех непроверенных Габриелем ящиков. Напрасно он послушался Фэл и не отпер их! И какой прок в честности тетки, если окружающие считают ее воровкой, самозванкой и этой… как ее… никому не известной прощелыгой!..

— Отлично! — Фэл вскидывает голову. — Если вы нашли документы — найдите и машину. А когда найдете, можете смело ею пользоваться. Ездить сами, сдавать в аренду или продавать любителям автомобильной старины. А на вырученные деньги приобретайте острова, коралловые рифы, морские шельфы с нефтью и алмазные прииски. Черта лысого приобретайте, я подпишу любую бумагу.

— Ага! Ловлю вас на слове! — торжествует Мария-Христина.

В последующие два года интенсивных и семь лет менее интенсивных поисков «Золотой Бугатти» так и не будет найден. На первом этапе поисками занимался темная лошадка Хавьер. Ему же удалось обнаружить следы бугатти на Итальянской Ривьере и — позже — в Монако, где Хавьер погиб при невыясненных обстоятельствах: его труп нашли на задворках казино в Монте-Карло. Карманы Хавьера лопались от денег и фишек, а за пазуху была заткнута брошюра о Николасе Зографосе и его «Греческом Синдикате». Остальные любовники юной Марии-Христины тоже включились в гонку за «Золотым Бугатти» — с такими же печальными для себя последствиями. Двоим помогли уйти из жизни неустановленные доброхоты, еще один свел счеты с ней самостоятельно, еще один затерялся где-то на просторах Восточной Сибири (что тоже можно считать косвенным подтверждением гибели). Единственным, кто выиграл в этой ситуации, оказалась сама Мария-Христина —

она написала свой первый роман.

Ничем не примечательная любовная история, задрапированная под мистический детектив, так и называлась — «Золотой Бугатти». С мистикой и интригой в опусе Марии-Христины дела обстояли туго, зато все в порядке было с псевдоэротическими сценами, размышлениями главной героини о том, кому бы всучить свою просроченную девственность и (не лишенными оригинальности) сравнениями мужских гениталий с:

а) немецкой Haubitze времен 1-й мировой войны

б) древком императорского штандарта

в) самым величественным из каменных столбов Стоунхенджа.