— Эй, Лисенок, ну ты чего? — встревожился Николай. — Не плачь, милая… Вдруг молоко пропадет? Чем обормота кормить будем? — спросил он, едва касаясь сморщенной щечки сына. А она заревела еще сильнее, потому что это было очень трогательно — его большая заскорузлая ладонь на бархатной щечке их Тимошки.

И начался новый этап совместной жизни. Теперь уже втроем. Лесю не коснулась пресловутая послеродовая депрессия. Или некогда ей было в депрессии впадать? Жизнь закружила и понеслась. Тим рос не по дням, а по часам, и был очень похож на папу. У Леси сердце замирало, когда она видела их вдвоем. Из Николая вышел превосходный отец. Заботливый, терпеливый, надежный. Леся вообще жила, как за каменной стеной. Горя не знала со своим мужчиной. Все остальное было незначительным и второстепенным. Они потихоньку обживали дом, в котором поначалу, кроме кухни и манежа, даже мебели не было. Со временем насобирали денег на красивый спальный гарнитур и шикарные диваны. Купили новомодный плазменный телевизор. Поменяли забор…

Леся взялась за репетиторство, чтоб не заскучать, да и у Николая дела шли на лад. В мастерской отбоя не было от клиентов, так что ему даже пришлось нанять двух помощников и оформить частное предприятие. Тут для Леси тоже работа нашлась — она взяла на себя все организационные вопросы и бухгалтерскую отчетность. Ей, как математику, это не составило большого труда. Так и жили.

Когда Тимка немного подрос, в