— Добрый вечер. С праздником, — приветливо улыбнулся мужчина. Ну, надо же, какой контраст. Первый — хам, второй — сама любезность! — Мне на Софиевскую. А перед этим в какой-нибудь цветочный, — добавил он, нервно разглаживая полы дорогого, но явно неприспособленного под местные холода пальто.

Вита открыто улыбнулась, задорно поинтересовавшись:

— На свидание?

Мужчина вскинул на нее испуганный взгляд, а потом улыбнулся и кивнул головой:

— Свидание… Запоздалое.

А потом у пассажира зазвонил телефон.

— Мама! — как-то обреченно протянул мужчина, поднося трубку к уху.

История 1. Борис и Соня

— Здравствуй, мама.

— Здравствуй, блудный сын. Не звонишь матери, а меня уже нога замучила. Все болит, и болит!

— Мама, — откашлялся мужчина и неловко взглянул на Виту, которая из-за громкости динамика телефона прекрасно слышала весь разговор. — Твоей ноге уже восемьдесят лет, чего же ты хочешь?

— Другой ноге тоже восемьдесят, но она не болит.

Борис закатил глаза, а Вита улыбнулась, наконец идентифицировав национальную принадлежность мужчины. Еврей, ну, конечно же… И настоящая еврейская мама, судя по всему.

Да… Мама в жизни любого еврейского мальчика — это особая тема. Мама Бори Меерсона — и вовсе величина. Порой ему казалось, что она занимает собой всю его жизнь. И так было всегда. С самого сопливого детства. Борис мог припомнить сотни случаев, которые были тому подтверждением. Например, когда он подрался с Изькой Розенфельдом, мама заорала в окно:

— Боренька, не бей так сильно Изю, а то вспотеешь и простудишься!

В общем, все свое детство и юность он и шага не мог ступить без маминого согласия. Ее одобрение требовалось по любому вопросу, Боря просто не имел возможности принимать самостоятельные решения. Мать окружала сына настолько сильной любовью и заботой, что эта любовь стала непреодолимой стеной между ним и всем остальным миром. Порой, у подрастающего Бориса складывалось ощущение, что его и вовсе нет. Нет собственных желаний, целей, стремлений… А если и есть, то они все равно нивелируются волей матери. Он натуральным образом задыхался от ее вездесущего контроля, но поделать ничего не мог. И так продолжалось ровно до того момента, пока он не влюбился.

Соня. Он встретил ее на Привозе. Тогда, двенадцатилетним пацаном, он и представить не мог, что эта тонкая девочка станет для него целым миром. Мать Бориса придирчиво выбирала курицу, а Соня стояла за прилавком, помогая молодой продавщице. Только потом Боря узнал, что это была мама девочки.

— Скажите-ка мне, любезная, чем вы кормили этих курей?

— А зачем вам это? — удивилась хорошенькая женщина.

— Как это зачем?! Я тоже хочу так похудеть!

Боря сжался от стыда. Ему было жутко неловко за свою острую на язык родительницу.

— Извините, — растерялась продавщица. — Уж какие есть.

Роза, так звали мать Бориса, презрительно отвернулась и пошла прочь. А Борька еще долго не мог забыть наполненный горечью девичий взгляд.

То лето было особенно жарким, они пропадали в Аркадии целыми днями. Загоревшая дочерна ребятня прыгала с пирса в воду. И что только они при этом не вытворяли! Борька так и не понял, как там оказалась Соня. Он только увидел, как дурачащиеся мальчишки столкнули девочку в море. Боря подбежал к краю пирса и посмотрел вниз. Она неумело барахталась в воде. Мальчик не сразу понял, что Соня попросту не умеет плавать! Ну, ей богу, кому придет в голову, что с одесситкой может случиться такая оказия? Он прыгнул в воду, не раздумывая. Схватил девочку за руку и потянул к пирсу.