Бен не хочет говорить мне, что означает эта татуировка. Он решил написать на левом запястье слово “поэтичный” внутри нотного стана. Не знаю, почему он не раскрывает значение рисунка, но, по крайней мере, это не мое имя. Не подумайте, мне нравится этот парень. Сильно. Но писать женское имя постоянными чернилами на ранних стадиях отношений, похоже на шаг альфа-самца. Особенно на запястье. И почему я вдруг назвала это отношениями?

Я прочищаю горло, чтобы привлечь его внимание.

- Хм. Не хотелось бы об этом говорить, Бен, но татуировка на запястье со словом “поэтичный” не очень подходит для альфа-самца. На самом деле, даже наоборот. Ты точно не хочешь выбрать череп? Что-нибудь с колючей проволокой? Может быть, что-то кровавое?

Его губы изгибаются в кривой ухмылке.

- Не волнуйся, Фэллон. Я делаю это не для того, чтобы произвести впечатление на девушек.

Не знаю, почему мне так сильно нравится этот ответ. Мастер заходит обратно в комнату и показывает на запястье Бена, где несколько минут назад он нарисовал контур татуировки.

- Если тебе нравится расположение, мы начинаем.

Татуировка, нарисованная чернилами, проходит с одной стороны его запястья к другой. Бен кивает и говорит парню, что готов, а потом указывает на меня.

- Она может посидеть у меня на коленях и отвлекать меня?

Пожав плечами, парень берет руку Бена и кладёт перед собой, но ничего не отвечает. И как только в моей голове зарождается мысль, что этому парню, вероятно, интересно, почему Бен пришел с кем-то вроде меня, Бен прерывает мой приступ неуверенности.

- Иди сюда, - зовёт он, похлопывая себя по ноге. - Отвлекай меня.

Я делаю то, что он говорит, но есть только один способ, как я могу сесть ему на колени - это оседлать его. Хоть я и в джинсах, мне все равно неловко из-за того, что я сижу в такой позе посреди тату-салона. Рука Бена останавливается на моей талии, и он ее несильно сжимает. Я слышу жужжание иглы и небольшую разницу в звуке после того, как острие касается кожи. Бен даже не морщится от боли, только слабо улыбается. Я пытаюсь сделать все, чтобы отвлечь его, поэтому продолжаю разговор, который мы начали на пляже.

- Какой твой любимый цвет?

- Малахитово-зеленый.

Я морщусь.

- Это очень специфический зеленый цвет, но ладно.

- Такого цвета твои глаза. И так случилось, это мой любимый минерал.

- У тебя есть любимый минерал?

- Теперь да.

Я смотрю вниз, чтобы Бен не увидел мою смущенную улыбку. Чувствую, как его рука снова сжимает мою талию. Похоже, игла отвлекает его сильнее, чем я, поэтому задаю следующий вопрос.

- Какая твоя любимая еда?

- Тайская лапша Пад Тай, - отвечает Бен. - А твоя?

- Суши. Почти то же самое.

- Даже и близко нет, - не соглашается он.

- Они оба из азиатской кухни. Какой твой любимый фильм?

- Это скучные вопросы. Давай посложнее.

Я запрокидываю голову назад и смотрю в потолок, обдумывая следующий вопрос.

- Ладно, кто был твоей первой девушкой? - спрашиваю я, когда мой взгляд возвращается к Бену.

- Бринн Фэллоус. Мне было тринадцать.

- Мне казалось, ты говорил, ее звали Абита.

Он усмехается.

- У тебя хорошая память.

Я делаю серьезное лицо.

- Дело не в хорошей памяти, Бен. Я просто становлюсь безумно ревнивой и неуравновешенной, когда речь заходит о твоих прошлых отношениях.

Он смеется.

- Абита была первой девушкой, которую я поцеловал, но не первой моей девушкой. Мне было пятнадцать лет, я встречался с Бринн целый год.

- Почему вы расстались?

- Нам исполнилось шестнадцать. - Бен говорит так, будто это уважительная причина.

Он видит немой вопрос на моем лице, поэтому поясняет:

- Это то, что делают все, когда встречаются в шестнадцать.