Бен притягивает меня к себе и моя голая грудь прижимаеся к его. Ладно, теперь десять.

Он разворачивает нас и опускает меня на кровать, но не ложится сверху. Он устраивает нас так, чтобы мы лежали рядом друг с другом, головами на подушке, но его рот все еще на мне. Тихие, наполненные желанием звуки начинают вырываться из моего рта, и каждый из них - это результат того, что этот поцелуй делает со мной.

Мне уже не важно, что свет по-прежнему горит. Если это означает, что Бен снова будет смотреть на меня так же, как и до этого поцелуя, я позволю ему зажечь все лампочки. Я бы даже разрешила ему установить флуоресцентные лампы.

- Фэллон, - быстро говорит он, отрываясь от моего рта. Я открываю глаза и вижу, что он смотрит на меня сверху вниз. - Мы читали такие книги. Ты знаешь правила. Если ты хочешь, чтобы я остановился или действовал медленнее, просто...

Я качаю головой.

- Все прекрасно, Бен. Просто идеально. Я скажу, если не захочу что-то делать или начну нервничать. Обещаю.

Он кивает, но все равно кажется, будто он хочет сказать что-то еще. Или спросить. И тут я вспоминаю, что мы действительно никогда не говорили об этом.

- Я никогда этого не делала, но это не значит, что я не готова, - признаюсь я.

Чувствую, как его тело слегка напрягается.

- Ты девственница, - говорит он, и это скорее утверждение, чем вопрос.

- Да, но только на несколько минут.

Мой ответ заставляет его улыбнуться, но потом на его лице появляется беспокойство. Его глаза мгновенно проясняются, а улыбка превращается в мрачную линию. Он мягко качает головой.

- Я не хочу быть твоим первым, Фэллон. Я хочу быть твоим последним.

Я тихо вздыхаю, когда его слова доходят до меня. Он меня не целует, но только за эти слова этот момент заслуживает двенадцати баллов. Я касаюсь его щеки кончиками пальцев и улыбаюсь.

- Я хочу, чтобы ты был моим первым и последним.

Глаза Бена темнеют, а затем он скользит своим телом по моему, и крепко обнимает. Я могу чувствовать какой он твердый и стараюсь не скулить.

- Ты не должна говорить такие вещи, если не имеешь в виду именно это, Фэллон.

Я имею в виду то, что сказала. Впервые я осознаю, что мне плевать на пять лет. Мне плевать, что мне не двадцать три. Все, что меня волнует - это Бен и как я чувствую себя рядом с ним, и что я хочу еще большего.

- Я хочу, чтобы ты был моим единственным, - говорю я, мой голос тише, но в нем больше решимости.

Бен морщится, будто ему больно, но теперь я знаю, что это хороший знак. Очень хороший.

Он очерчивает пальцем контур моих губ.

- Я хочу быть твоим единственным, Фэллон. Я хочу этого больше всего на свете. Но сегодня этого не произойдет, если ты не пообещаешь мне, что я смогу слышать твой голос завтра и каждый последующий день.

Я киваю, удивленная, что мы говорим об этом. Я совсем не ожидала такого поворота, когда сегодня утром садилась в самолет. Но я знаю, что это правильно. Я не собираюсь встречаться ни с кем, кто не заставляет меня чувствовать себя так, как он. Людям дается такое счастье не больше раза в жизни.

- Обещаю.

- Я серьезно, - повторяет он. - Я хочу получить твой номер телефона, прежде чем ты уедешь утром.

Я снова киваю.

- Ты его получишь. Я хочу, чтобы он у тебя был. И адрес моей электронной почты. А еще я пойду и куплю принтер с факсом, чтобы дать тебе и этот номер тоже.

- Малыш, - говорит он, и его губы изгибаются в улыбке. - Ты уже сделала этот секс лучше, чем у меня когда-либо был, а я даже не вошел в тебя.

Я кусаю губу, когда провожу пальцами по его руке, поднимаясь вверх по шее, пока не обхватываю его лицо.