Но обедать там каждый день для меня было пока что дороговато. Но в число «своих» стараниями Джамили я попал, так что заскакивал иногда за мясом.

Никаких планов, кроме вечерней тренировки, у меня на сегодня не было, так что я решил, что приготовлю, пожалуй, ужин, раз такое дело. Без каких-т особых изысков, нажарю свинины с луком и картохи на гарнир.

Мурлыкая под нос нашу песню про монаха, я кромсал свининку на крупные куски. Отец сегодня с друзьями играет в футбол и вернется только вечером, мама вроде говорила, что у нее выходной, но наверняка не выдержала и убежала на работу. Порешать пару вопросиков. Так что кухня была в моем полном распоряжении. Ну и нужно было занять чем-то руки, пока жду звонка Бельфегора. Он собирался заскочить в ДК профсоюзов и узнать результаты прослушивания. Я хотел сам сходить, но у него как раз сегодня какие-то пары в универе, а добежать до рок-клуба — это совсем небольшой крюк.

Можно было, конечно, позвонить Свете, и она бы поведала мне инсайдерскую информацию о вчерашнем голосовании, но это было неспортивно.

Так что я порезал мясо, выдавил в миску с кусочками половину лимона и принялся за лук.

В этот момент в замке щелкнул ключ.

— О, как! — мама замерла на пороге кухни. — А что это ты вдруг кашеварить взялся?

— Не знаю, просто захотелось, — пожал плечами я. — Дядя Мансур мясом поделился, вот я и решил, что надо бы его сразу приготовить.

— Сейчас я руки помою и тебе помогу, — засуетилась мама.

— Да ну, вот еще, — отмахнулся я. — Справлюсь, раз уж начал. Ты пока книжку почитай или просто поваляйся.

— Делать мне больше нечего, просто валяться! — мама рассмеялась. — Ты только бабуле не говори, что еду сам готовил, она же с меня потом с живой не слезет, что любимого внучека припахала.

— Ни в коем случае, буду молчать, как партизан, — заверил я, принимаясь за лук. — Кстати, мам, а у нас нет какого-нибудь хорошего репетитора по игре на гитаре?

Мысль о том, что неплохо бы все-таки хоть как-то освоить музыкальный инструмент пришла мне в голову еще вчера, когда я сидел в почти пустом зрительном зале. А то эластичный бинт, конечно, удобная отмазка, но когда-то ведь она закончится. И не то, чтобы мне очень уж хотелось выходить на сцену, но какие-то такие мысли зашевелились.

— Ты же играешь на гитаре, зачем тебе? — удивилась мама.

— Квалификацию хочу повысить, — ответил я. — Смотрел вчера, как один парень изображал какое-то фламенко, и взяла меня, понимаешь, зависть…

— Ну… Надо подумать, — мама села на табуретку за стол и подперла подбородок кулаком. — Раиса работает в музыкалке, у нее наверняка есть такие знакомые. Сейчас ей позвоню, погоди.

Мама вскочила и вышла в коридор. Железная леди моя маман, вот что. Где она берет столько сил, чтобы и работать с задором и фантазией, и знакомых с приятелями у нее на все случаи жизни, и готовка с уборкой, и при этом еще жизнерадостность такая, что просто слов нет. Лариска на нее иногда шипит, конечно, но это, кажется, возрастное. Наверное, будь я настоящим Вовой-Велиалом, я бы тоже был чем-то недоволен.

Я прислушивался, как мама общается с неведомой мне Раисой, обсуждает по ходу дела успехи какого-то Артема и порицает бестолковую Ксюшу и думал, что с семьей мне все-таки невероятно повезло.

Когда мама вернулась, мясо уже шкворчало на сковороде. От запаха у меня текли слюнки, хотелось начать куски тотчас же, как только свинина едва схватилась.

Приходилось насильно перед своим мысленным взором держать странички из учебника биологии.