Он кивнул в ту самую сторону «каракулевых воротников». Вообще, я знал их по именам. Сам же со сцены ещё в начале концерта расточал елей и рассыпался в благодарностях каким-то четверым «тузам», благодаря которым этот концерт состоялся. Только пока что в моей голове имена были отдельн от лиц. И кто из них кто, я представления не имел.

— Да запросто! — широко улыбнулся я и направился следом за адъютантом их превосходительств, подмигнув напоследок Ирине.

— Вы же Владимир Корнеев, верно? — спросил один. Самый высокий из всех, лет пятидесяти, с тонкими брезгливым губами.

— Все верно, — кивнул я. — Владимир Корнеев — это я и есть.

— А Евгений… — длинный окинул глазами-локаторами все ещё набитое людьми фойе. — Что-то я его не вижу, с ним бы тоже хотел составить разговорчик…

— Ему пришлось уехать, — простодушно развел руками я. — Обстоятельства непреодолимой силы.

«Политики — страшные люди, — подумал я. — В покер, наверное, до хрена играют». Пока шел, я мысленно заключал сам с собой пари, звиздюлей они мне выдать хотят или по головке погладить. И вот я уже рядом с ними стою, но так ничего по лицам считать и не смог.

— Мы ведь в представлении не нуждаемся, верно, молодой человек? — вступил в разговор второй, с выдающихся размеров пузом.

— Ну разумеется, — широко улыбнувшись, соврал я и шаркнул ножкой. Фамилии «птицы-четверки» я помнил наизусть — Прохоров, Кирилко, Дубов и Званцов. Но это были все мои знания. Но мешать людям надуваться от ощущения собственной значимости не в моих правилах.

— У вас очень… интересная манера… гм… конферанса, — произнес третий. Щупленький, но с отвисшими брылями, что делало его лицо похожим на грустного бульдога на безуглеводной диете. — Непривычная, но интересная.

— Я бы, конечно, предпочел более официальный стиль, — снова сказал самый первый, высокий. — Но мы понимаем, что сейчас новое время, которое требует новых решений. И нового стиля.

«Всё-таки хвалят», — мысленно усмехнулся я, засчитав победу тому внутреннему голосу, который топил за «погладят по головке».

— Вы очень уверенно держитесь на сцене, — снова сказал «бульдожка». — Где вы учитесь? Вы ведь студент, верно? На театральном?

— Увы, я не поступил, — я развел руками. — По баллам не прошел.

— Ай-яй-яй! — покачал головой толстый. — Что же вы так? Надо стремиться к своей цели! Николай Ильич, может быть, можно что-то устроить, а? Поможем талантливому парню?

— Хм… Первый семестр, конечно, уже закончился, — задумался «бульдожка». — Но я могу сделать звонок Карине Игоревна… Если молодой человек постарается, то ему могут пойти навстречу…

«Так, блин! — мысленно напрягся я. — Мне вот только облагодетельствования в виде студенческой скамьи сейчас не хватало!»

— Ни в коем случае! — немедленно вклинился в разговор я. — Это принципиальный вопрос! В следующем году я снова буду поступать. И я должен сделать это чисто своим умом!

— Эх, молодежь, — усмехнулся длинный.

— Очень похвальный принцип, юноша! — похвалил меня толстый.

— А куда собираетесь поступать, извините? — полюбопытствовал «бульдожка».

— В медицинский, — ляпнул я первое, что пришло в голову. — Собираюсь стать знаменитым хирургом. Светилом таким, знаете. Сириусом среди хирургов. Ну или на худой конец Альдебараном, не меньше!

Все четверо засмеялись.