Появилась хулиганская мысль снять компромат на видеокамеру и передать в будущее клад-письмо. Чтобы когда Сева вырастет в общественно-политического деятеля и начнет трахать всем мозги с моралью и нравственностью, эта история обязательно всплыла и запачкала немного его белое пальто.

— Хорошего вам вечера, Владимир, — сказала дамочка и протянула мне руку. Явно для рукопожатия, но я широко улыбнулся, изобразил церемонный поклон с воображаемой шляпой и коснулся губами тыльной стороны ее ладони. Она строго поджала губы, водрузила на свою идеальную прическу идеальную же шляпу и покинула нашу квартиру.

— Трындец… — простонала Ева, как только я зашел в комнату. — Я пока еще с папиным откровением не справилась, а тут такое… Не понимаю только, почему Сева к тебе пришел. Ты-то при чем? Или я еще чего-то не знаю?

— Ты даже не представляешь, сколько усилий мне стоило держать лицо, — засмеялся я. — Чуть не порвался между желанием спросить: «Что за фигню ты несешь, дамочка?» и идиотским смехом.

— Вообще… — лицо Евы стало задумчивым. — Если задуматься, то как-то даже не очень смешно. Я сегодня читала в газете статью про девчонок, которые купились на объявление о работе за границей, а потом их привезли в Турцию, отобрали паспорта и заставили работать проститутками. И если бы одной не повезло, и она не сбежала, то…

— Ну у этих парней никто паспорта не отбирает, — пожал плечами я. — Кажется.

— Папа говорит, что никого вообще не заставляет, — сказала Ева. — Мы с ним недавно разговаривали. И он прямо клятвенно меня заверил, что ничего такого. Что он скорее готов отправлять домой при малейшем… как это… В общем, за любое нытье. Но удерживать силой — ни за что! И я ему верю, на самом деле. Ну и так-то я видела этих его парней, не похоже, что их кто-то заставляет.

— А давай спросим у самого виновника нашего сегодняшнего торжества, — предложил я. — Просто интересно, какого хрена он меня не предупредил, что я, оказывается, рабовладелец.

Я без стука распахнул дверь в комнату парней и остановился на пороге. В комнате было темно, оба постояльца лежали на своих кроватях.

— Всеволод, подъем! — громко сказал я. — На выход, есть разговор.

— А, что?.. — раздался сонный голос Сашки. — Севка, просыпайся!

Если и прикидываются, что спали, то довольно натурально.

— Я ничего не сделал… — заныл спросонок Сева.

— Не ссы, стажер, я просто поболтать, — усмехнулся я. — Шагай давай на кухню.

Одетый в фланелевую пижаму Сева, медленно волоча ноги, поплелся на кухню.

— Я ничего не сделал, — пробубнил он, опустившись на тот же самый табурет, на котором несколько минут назад сидела его «покупательница». Ее чайная чашка с отпечатком красной помады тоже все еще стояла на столе.

— Я озадачен, друг мой Всеволод, — сказал я, усаживаясь напротив него. — Только сейчас мне нанесла высочайший визит одна дама. Елена Сергеевна Изместьева. С таким внезапным предложением, что я просто не мог тебя не разбудить. Ничего не хочешь мне рассказать?

— Это случайно все вышло… — заныл Сева. — Только пожалуйста, не говори ничего Леониду Карловичу, а то он меня уволит…

— Давай по порядку, — сказал я. — Ты мне все расскажешь, и мы вместе подумаем, что говорить надо, а что нет. Лады?

Сева тяжко вздохнул и повесил голову. Историю пришлось вытягивать из него в час по чайной ложке, но в конце концов общая картинка сложилась. Большой город слегка вскружил ему голову, и он понял, что возвращаться в деревню не хочет. И в голове его созрел план-капкан, что если он, например, поступит в вуз, то у него появится уважительная причина здесь задержаться.