Улица была полна народа, люди заполонили ее до самой площади, Лука в жизни не видел столько народу. Вышли все, и стар и млад.

— Вон он! Маджуро! — крикнули в толпе, и его имя произнесли вразнобой на тысячи ладов, а потом подстроились под самого горластого и стали скандировать:

— Ма-джу-ро! Ма-джу-ро!

— Аве, император!

Тысячи улыбающихся лиц слились в одно. Гектор гордо вышагивал, махал людям рукой, представители северных баронов держались уверенно, а вот Даффн хмурился, стрелял по сторонам глазами.

Лука не планировал свою речь заранее, ее основную часть он многократно произносил в замках баронов. Теперь же, взобравшись на помост, где обычно под открытым небом выступали артисты, он ощущал гордость и единение с этими людьми, и мысли не проскальзывало, что перед ним презренные съяры. Нет, это его семья, и он сделает все, чтобы защитить их.

Стражники держали оцепление, а перед помостом толпились приближенные: те, кто пришел с ним, включая Теранта и генералов регулярных войск, а так же рейк Ли Венсиро, Ленц, Кейриния, Керлиг, Куница, оторвавшийся от Коры, потому что ее обнимала рыдающая мама. Все почти как раньше. Не хватало четырех прежних советников, но если генерала Хастига и бедолагу Лодыгера, советника по строительству и промышленности, казнили, а Гердиния была убита Расмусом, то судьба Антония Кросса оставалась открытой. Где он? Лука поверить не мог в то, что все так гладко идет, и поглядывал по сторонам, уверенный, что Антоний приготовил ему неприятный сюрприз.

— Жители Столицы! Сыны и дочери Империи! — пророкотал Лука. — С вами говорит законный император Маджуро Четвертый! В это сложно поверить, понимаю. Злые языки говорили вам, что я убит, растерзан тварями Пустошей, что северный барон Расмус четвертовал меня… Было такое? Мой кузен Рециний много лгал вам, лишь бы сесть на трон. К чему это привело, вы знаете!

— Смерть узурпатору! — заорала толпа.

— Но я выжил! Окреп! Обзавелся новыми друзьями в Пустошах! Заручился поддержкой Севера! И вернулся домой!

Народ взвыл одобряюще, заскандировал «Маджуро!», но Лука поднял руку, и все стихли.

— Спасибо вам за поддержку! Принято становиться на колени перед императором, но сейчас будет иначе. Я преклоняю колено перед вашим мужеством! — Маджуро опустился на правое колено, склонив голову и держа руку у сердца. Постоял в ошеломленной тишине, потом, встав, продолжил: — Клянусь, что оправдаю ваше доверие! Но прежде давайте выкурим узурпатора из его норы, где он спрятался от народного гнева!

— Смерть Рецинию!

— Повесить кровопийцу!

— Четвертовать трупоеда!

Лука пообещал восстановить справедливость, а дальше были слова о мире, Пустошах, мутантах, о том, что все равны и отныне никаких войн. Стонущие под гнетом Рециния горожане даже не возражали, когда узнали, что им предстоит жить бок о бок с мутантами и молчаливо разрешили запустить их в город.

— Отныне все разумные, живущие на этой земле от севера до юга, с запада на восток, все! Все — поданные Империи! А значит, на всех распространяются блага и права, но в то же время — закон! К его нарушителям мы будем относиться одинаково независимо от того, аристократ это, преступник, обычный ремесленник, слуга или дите Пустошей!

Закончив, он еще раз склонил голову перед своим народом и чуть не оглох от рева жителей столицы, приветствующих своего императора.

По сигналу Гектора стражники стали стягиваться к спуску со сцены, закрыли Маджуро щитами, огородив от тянущихся рук.

— Оборону держат хорошо если пятьсот гвардейцев, — рассказал Гектор по пути. — Это те, с кем Рециний рос на юге, остальные южане дезертировали. Ждем ваших распоряжений, император.