Она молча слушала и под конец так и не нашла, что ответить.

Старик натянуто улыбнулся и похлопал девушку по плечу. После чего повел её в сторону парковки, аккуратно переступив через ошметки глаз Рэма на земле. Вокруг было пусто, что весьма нехарактерно для этого места в частности и для трущоб в целом. Они шли через парковку под успокаивающий треск старых фонарей, и пусть каждый думал о своем, мысли что старика, что Элизы вертелись вокруг Марка.

Когда Родион вывел девушку за ржавые ворота завода, ей стало немного легче. Как будто львиная доля её проблем осталась там, позади. Сейчас она больше была сконцентрирована на запахе вишневого табака для трубки, которым пахла рубашка Родиона, и который она так хорошо запомнила с детства.

И стоило ей подумать, что эта проклятая ночь наконец подошла к концу, как она увидела небольшой синий жук, припаркованный на тротуаре.

Около него стоял Марк вместе с миниатюрной девушкой в черном.

Что-то слишком часто Элиза её видит в последнее время.

* * *

Прим. Автора:

— …здесь не сработает ничего из того, что ты привыкла использовать.

— И что мне делать, дедушка?

Родион ехидно облизнул конец трубки.

Глава 18

Несмотря на довольно позднее время в окнах небольшой трущобной квартиры горел свет. Валентина Шраут сидела в задымленной кухне, погрузившись в кипу бумаг.

Последние два дня выдались очень загруженными — она сбилась со счета часов, которые провела за всяческими отчетами, характеристиками и прочей волокитой, которой на её вкус было слишком уж много в работе агента УБИ.

Когда она подняла очередную папку из стопки «много нудной работы», чтобы переложить её в стопку «вроде как сделано», её взгляд замер. Среди бумаг девушка заметила край фотографии за который тут же потянула.

Архивная копия семейной фотографии двенадцатилетней давности. Пяти или шестилетний мальчишка в окружении своих родителей выглядел беззаботно и скромно, искренне улыбался. Отец семейства в отличии от сына стоял с крайне хмурым выражением лица, которое маскировалось под серьезность.

Что же до матери… Тина сначала не поверила своим глазам. Она могла поклясться, что еще никогда не видела такой красивой женщины. Худое лицо с точеным подбородком, глубокие серые глаза, точь в точь как у Марка, и ослепительная улыбка. Пышные волосы, темные как уголь, были завязаны в косу, что на фотографии спускались по плечу женщину. В её взгляде было нечто таинственное, какая-то непонятная смесь холода, грусти, но к тому же гордости. Смущало только то, что женщина была одета в странное платье, плотно прилегающее к шее и рукам и переходящее в перчатки, скрывающие кисти рук.

Это фото напомнило Тине о её собственном детстве. Наверное примерно в этом возрасте её и перестали брать на семейные фотосъемки. Она была маленькой и не понимала, как справляться с синестезией, а потому в окружении толпы пробужденных вечно плакала, срывала весь процесс и на фотографиях выглядела весьма болезненной.

Выбросив из головы болезненные воспоминания, она взяла следующее фото.

На фото был изображен ряд людей в черных деловых костюмах, что c важным видом стояли у большого особняка. Из общей толпы сильно выделялся молодой парень с распущенным галстуком, что растерянно смотрел на похлопывающего его по плечу массивного мужика с пышными усами.

Марку Ротту было неудобно рядом с этими людьми. Она слишком хорошо знала этот взгляд по себе, ему хотелось оказаться подальше от места, в котором он находился.

Сначала её удивило как быстро они нашли общий язык, обычно у неё с этим были большие проблемы. Но сейчас, глядя на эти фотографии, девушка убеждалась в том, что в каких-то моментах они просто были похожи друг на друга. Ей стало немного грустно.

Тина хмыкнула.