Я понял, что меня так сильно бесило в этом старике. Что не давало довериться ему до конца.

Его идиотская, фанатичная уверенность в том, что всё можно просчитать и предвидеть. Его вечно самодовольное лицо, не сомневающееся в том, что он самый умный парень в комнате. Но больше всего — тот факт… что это всё разбивалось буквально о любую ситуацию с которой мне приходилось столкнуться. Все его мудрые советы, планы и наставления не стоили и ломаного гроша в свете того, насколько безумно и хаотично развивались события последние несколько недель. И хотя он постоянно пытался сделать меня виноватым, когда я ломал его ожидания… у меня не было сомнений в том, что слушай я его беспрекословно, то совсем скоро бы обнаружил себя в еще больше дерьме, нежели нынешнее.

Я понял, что… ненавижу Родиона Долгова.

А ему, в свою очередь, было неприятно выслушивать вполне резонные замечания. Кажется, от того, чтобы вмазать мне, старика удерживал только нож в сердце.

— Можешь смеяться, пацан. Всё равно это ничего не изменит. Когда в тебя вольется скверна, твоя психика не выдержит и тогда ты сам будешь просить, чтобы мы тебя направляли.

— Да-да-да, — я буквально выплевывал слова, — Знаешь, что я думаю, Родион?

Он промолчал.

— Ты просто толчёшь воду в ступне. И наслаждаешься этим, — я глянул на Скверну, что всё это время держала старика за плечо, — Я не знаю, что в голове у твоей жёнушки и что ей на самом деле движет. Но вот тебя… Тебя я, кажется, наконец понял.

Уголки его рта едва заметно задрожали.

— Ты боишься изменений Родион. Ты хочешь видеть мир таким, каким он был раньше, как в твоем детстве, или до обращения в собачонку темной энергии, полагаю. Если бы ты искренне захотел, уверен, ты нашел бы вариант, как избавить мир от скверны более простым способом. Но давай будем честными. Тебе это не нужно. Ты просто хочешь, чтобы всё вокруг тебя снова стало привычным, не более.

Он пытался смотреть мне прямо в глаза. Не вышло.

— Ты смешон. Дюны? Песчинки? Ты делаешь вид, что занят чем-то очень важным, но на деле… — я усмехнулся, — на деле ты просто убеждаешь сам себя, что это что-то важное. Ведь так тебе легче. Находиться в постоянной борьбе с ветряными мельницами.

Я посмотрел на Элизу. Клянусь, я позвоночником чувствовал, что происходящее раздражает её не меньше моего.

Мне захотелось еще немного позлить Родиона, чтобы немного потянуть время, и я уже открыл было рот, однако он резко поднял перед собой ладонь.

— Довольно с тебя. Нужно начинать.

Кажется, только в этот момент я понял, что чудесного спасения ждать неоткуда. Элиза даже со всеми своими силами ничего не смогла бы противопоставить Родиону… а без них и подавно. Клановские мертвы, Белецкий искалечен и куда-то пропал, ни УБИ, ни кто-либо ещё не может знать куда я запропастился.

Ситуация так себе. Либо я сейчас выпутываюсь из этого сам, либо буду влачить своё дальнейшее существование как перекачанная шестёрка скверны.

Скверна с Родионом переглянулись и медленно направились ко мне.

Думай, Марк. Думай.

Что мы имеем? Я не могу сдвинуться из-за печатей, сдерживающих скверну. Насколько я понимаю, Скверна каким-то образом может перенаправить энергию из всех источников в стране в моё тело, и тогда крышка. Учитывая, что я им нужен как ходячий резервуар этого добра, перенаправить она их может только на время. Значит, мне нужно каким-то образом не дать скверне попасть в моё тело, пока этот лимит не истечёт.

Парочка стариков уже стояла вплотную ко мне. Родион находился так близко, что я буквально видел, как синеют его губы. Он потянулся ко мне рукой.

Элиза приближалась к ним со спины всё ближе, однако особых идей по поводу того, как это может мне помочь, не было.