Он машинально тронул волосы на своих висках — то место, с которого всегда начинала идти седина.

Видя, что его собеседник так и сидит с тупым видом, Сато вздохнул.

— Представьте, у вас есть коллекция живых бабочек. Прекрасная, чудесная коллекция. А ещё есть коллекция драгоценных камней…

— Сато! — взревел Максимов. — При всём уважении — избавьте меня от ваших восточных побасенок!

— Ну, если при всём уважении, — господин Сато выделил эти слова, — то когда говорили вы, я вас не перебивал.

Максимов заткнулся, лишь глотая воздух, как карась, вытянутый из воды; возразить на это ему было нечего.

— И однажды, — совершенно спокойным, расслабленным тоном продолжил Сато, — с полки случайным образом упал один из самых ценных ваших бриллиантов. Упал — и, падая, рухнул на бабочек. И раздавил два-три ценных экземпляра.

Было видно, что Максимову очень хочется опять что-то рявкнуть, но он сдерживался, напоминая себе, перед кем он сидит и чем могут обернуться такие поспешность и непочтительность.

— Вы, несомненно, будете опечалены потерей этих экземпляров, — покачал головой Сато. — Но вам и в голову не придёт выбрасывать бриллиант в наказание за то, что он раздавил бабочек.

«А ведь мне доставляет удовольствие рассказывать притчу именно из-за его реакции», — Сато мысленно хмыкнул, внешне оставаясь всё таким же невозмутимым, доброжелательным и непоколебимо спокойным.

— Вы… закончили? — с ледяной вежливостью в голосе осведомился Максимов, когда прошло тридцать секунд абсолютной тишины.

— Закончил, — улыбнулся ему Сато.

— Значит, ваше решение — нет?

— Совершенно верно. Свердлов — неприкосновенная личность, а до вечера — до самого конца мероприятия в «Прайде» — он недоступен даже для нелетальных воздействий.

— Он предаст вас, — заметил Максимов, отводя взгляд в сторону. — Он уже предал нас. Просто потому что захотел. Логику безумца сложно предсказать….

— Вы так думаете? — покачал головой Сато. — Ну, а я попытаюсь сделать так, чтобы меня он не предал.

«Бикфорд» — слепцы, устало подумал он. Не видят разницы между их подходами. Полагают безумием то, что не укладывается в их собственную картину мироздания.

— Хорошо, — Максимов встал. — Тогда вот что я уполномочен вам сказать. Если — если! — всё пройдёт гладко, то мы выполним вашу просьбу и не станем трогать его до вечера, и затем на мероприятии тоже. Но если начнётся конфликт — заварушка, в которой возникнет риск, что мы снова понесём ущерб, то мы прикончим его, потому что наши интересы не могут страдать.

— Хорошо, — согласился Сато, вновь отпивая из чашки. — Конфликта не будет.

— Вы ручаетесь за это?

— Если будет — вы вольны поступать так, как вам вздумается, — Сато пожал плечами. — Не хотите допить чай?

— Нет, спасибо, — Максимов кратко кивнул и быстро вышел из переговорной комнаты.

Господин Сато остался один.

Минут пять он сидел, неподвижный и погружённый в свои мысли, а затем нажал кнопку в углу стола.

— Обед прямо сюда, — приказал он. — Особых пожеланий нет.

Повар знает его вкусы, он работает на него уже пятнадцать лет. У господина Сато не было причин не доверять выбору повара.