— Сдавайся, — сказал Тлен. — Ты всем приносишь одни неприятности. Несчастья. Страдания. Смерть. Теперь все закончится. Лучше тебе умереть — ради блага остальных.

Эти слова задели Кэнди острее, чем несущиеся по воздуху льдинки. В них было слишком много правды, потому они и причинили ей такую боль.

В Цыптауне она жила скучной, но безобидной жизнью. Она не вредила тем, с кем общалась, но и не улучшала их жизнь. Однако здесь, в Абарате, по какой-то неизвестной причине она значила гораздо больше. Куда бы она ни пошла — на Веббу, стоявшую на Восьми Часах Вечера, на остров Простофиль, на Время вне Времени — Двадцать Пятый Час, на Балаганиум, Окалину и даже на Ифрит, — ее присутствие действительно влияло на жизни тех, с кем она сталкивалась. Она не знала, почему это так, но рядом с ней всегда что-нибудь происходило. Установленные правила мира, в котором она оказалась, переворачивались с ног на голову.

Это не всегда вело к катастрофе. Иногда она помогала — например, Шалопуто. Но Кэнди боялась, что однажды случится действительно что-то непоправимое, трагическое. И скорее всего, не с ней, а с теми невинными, кто окажется у нее на пути.

Все это молниеносно пронеслось у Кэнди в голове, в то время как Тлен поднялся еще на три ступени. Он мог бы добраться до нее за несколько секунд. Теперь она не могла взбираться, повернувшись к нему спиной. Двигаясь медленно из страха поскользнуться на обледенелых ступеньках, она аккуратно повернулась, чтобы остаток лестницы преодолеть лицом к своему преследователю. Если он подберется слишком близко, она его ударит. Глядевшее на нее лицо выглядело уязвимым, несмотря на все те кошмары, что за ним скрывались, но черт побери, она его ударит, если другого выбора не останется.

Он смотрел, как она смотрит на него.

— О чем ты думаешь? — спросил он. — Ты настоящая загадка, девочка.

Пока он это говорил, она полезла дальше, то и дело рискуя соскользнуть со ступеней. Но ее предосторожность оказалась полезной. Без происшествий Кэнди достигла верхушки крыши и заглянула на другую сторону. У нее оставалась последняя хрупкая надежда, что ей каким-то образом удастся вернуться в дом, однако возможностей для этого не оказалось. Все было плохо, слишком плохо. Впереди находилась крутая крыша и спуск вниз, к ледяной земле. Это была бы быстрая смерть, подумала она. Но, тем не менее, смерть.

— Разве я тебя не предупреждал? — спросил Тлен, видя, как на лице Кэнди возникает разочарование. — Идти некуда.

Он потянулся к ней.

— Пойдем. Я все сделаю быстро. Обещаю.

— Погодите…

— Что?

— Предположим…

— Что?

— Предположим, я пообещаю уйти.

— Куда?

— Домой, — сказала она. — В Иноземье.

— Торгуешься?

— Вы ведь не хотите меня убивать.

— Откуда ты знаешь, чего я хочу?

— Я не знаю, откуда — просто знаю. Может, вы правы. Может, мы понимаем друг друга. И я вижу, что вы не хотите меня убивать, что бы там ни говорила ваша бабушка. Вы не хотите идти против совести.

— Ха! Вы только ее послушайте! Я Тлен, девочка. У меня нет совести.

— Я вам не верю, — твердо ответила Кэнди.

— Тогда позволь мне это доказать, — произнес Тлен, и на его лице отразилось столько противоречивых эмоций, что Кэнди не смогла их разобрать.

Он начал карабкаться к ней, но в этот момент налетел порыв ветра, собрав кучу ледяных крошек и бросив их Кэнди в лицо.