– Ты страну опозорил своим выступлением, глянь, что о нас в газетах местных написано!

Что там написано, не знаю, а вот расстегнутая ширинка на фотографии хорошо была видна. А меня продолжают честить в хвост и в гриву. Этот атташе по культуре, вшивый зам посла, гонит своего осла. Разборку устроил на ровном месте. Спрашивает:

– Ты активист наверно?

– Нет!

– Комсомольский вожак?

– Нет!

– За какие таланты тебя отправили сюда на конкурс? Играешь, как в колхозе!

Обидно мне стало. Я можно сказать первое с место занял, а меня, вместо того чтобы поощрить денежно, еще и хают. За что отправили сюда, за что отправили? Разозлился я, и говорю этому атташе:

– А вот за то и отправили сюда меня, что я одному такому, как ты умнику, два зуба выбил. Щербатого щербатым сделал. Других достоинств у меня не было!

Атташе смеется.

– За это не на конкурс отправляют, а на пятнадцать суток, а то и в тюрьму!

Спорим, говорю, ему, что у нас такие порядки, что все прогнило, ты дал в рыло, а тебя к наградке. Ну, тут еще несколько человек присутствовало. Кто возмущается мною, а кто атташе подначивает. Спорь товарищ Петров, ставь сто, против одного. Все равно выиграешь. Я быстро десять долларов вытащил. У меня больше не было, я бы и больше поставил. Звоните, говорю прямо сейчас. А то сам позвоню.

В Москве еще ночь была, послали они шифровку из посольства, предотвращаем, мол, провокацию, дайте срочный ответ. Вызывают утром моего директора в КГБ и спрашивают, за какие, такие заслуги он послал меня в Японию на конкурс? Ну, тот думает, что у меня крепкая спина, и смело отвечает, за то, что два зуба старшекурснику выбил. Полковник, который его пригласил, от его наглости и дурости чуть не …свалился со стула. А министерские, ушлые, тихо узнали, что я никто генеральному секретарю и молчат в тряпочку. Думают, что ж они натворили. А директору училища пока ни гу-гу.

А тут им звонок из КГБ. Александва Яковлевна, как этот Козлов в Японию попал? А если он башку кому оторвет, вы его на героя представите? Та отвечает, ошибочка вышла. Приедет, сразу исключим. Ей полковник советует, до приезда волну не нагонять. Та берет, под козырек. Поняла-с!

Короче ушла шифровка в Японию, что я по ошибке туда попал, хулиган я, два зуба выбил. Кабы чего не натворил. Ждите провокации. Теперь посольским деваться некуда. Их предупредили.

Отвечают в Москву. Провокация была. Предотвратили. А я, мол, отщепенец. Газеты только обо мне и пишут. И фотографии посылают в Москву, где прямо из кабинки туалетной, я интервью даю. Ну и героем все трое посольских работника выставили себя. А упавший в оркестровую яму вообще в лечении нуждается, в Швейцарии. И еще фотку приложили, как они посольские, меня от американцев отбивали, когда те меня под руки хотели увести.

Смотрю, на следующий день атташе, приносит мне тысячу баксов. Уезжай, говорит, быстрее отсюда. Нечего тебе тут, колхознику делать. В вестибюле гостиницы, купи себе сувенир в киоске, а я скоро за тобой заеду. И злорадно так заявляет: тебя, несмотря на победу в конкурсе, поверь мне, отчислят из училища. Жалко ему видно стало, своих тысячи долларов, так, видно, он решил отыграться на мне.

Ага, я думаю. Вместо того, чтобы у япошек технические секреты воровать, вы вон чем в посольстве занимаетесь, в чужом грязном белье копаетесь. Я вас из назьма вытащил, а вы мне свинью подкладывать. И нет, чтобы за меня словечко замолвить, вы еще топите меня как Муму. Что ж думаю делать? Как мне обелить себя при приезде?

– Спустился я в газетный киоск, и стал местную прессу просматривать. А там смотрю, есть снимок, как я американца ногой брыкаю. Думаю, вырежу и положу себе в загашник, вдруг пригодится. Так и сделал, купил газетку, потратился.

Короче.