– Теперь, получается, не будем друг у друга под ногами путаться... – с грустью добавил Дмитрий. – Теперь уже никогда. По разным Мирам расходимся. По разным аж Вселенным... Это как...

    Он не стал заканчивать мысль.

    – Вот что...

    Он полез за отворот своей мешковатой куртки и вытащил (на свет божий слегка потрепанное, но вполне годное для витрины антикварной лавочки сочинение Фила Исмаэлита.

    – Ты по книге гадать умеешь, следователь?

    – Приходилось, – с легким недоумением отозвался Кай.

    – Тогда держи! На память...

    Шишел сунул в руки федерального следователя потертый томик, сослуживший ему странную службу в эти дни, что скоротал он под праздничными небесами Террановы.

    – На все случаи жизни. Сам убедишься...

    Кай в некоторой растерянности повертел книгу в руках и, за неимением достаточно емких карманов, засунул ее за пояс.

    – В таком случае, у меня и для тебя найдется... Нечто в том же духе...

    Он достал из внутреннего кармана миниатюрную – с записную книжку форматом – и тоже потертую книжицу.

    – Я, правда, не пробовал гадать по ней... Просто иногда читаю на ночь... Это из древних. Попробуй – может, у тебя будет получаться... Там... Под чужими небесами.

    Гай смотрел на этих двоих – таких разных – и в то же время неуловимо схожих. Им действительно нелегко было расставаться навсегда. Вот они снова положили друг другу руки на плечи. Что-то сказали напоследок. Повернулись и пошли – каждый в свой мир.

    Шишел – вверх по трапу, в недра Корабля. Кай – вниз по склону, к флайеру, приткнутому у скалы.

    Тишина воцарилась на перевале. Но не полная, не абсолютная. Что-то нарушало ее...

    Только тут Гай понял, что он давно уже тихо, почти про себя насвистывает «Под чужие небеса», старый как мир гимн космических переселенцев...

    Кай с полдороги обернулся и махнул ему. Продолжая насвистывать старую мелодию, Стрелок поднялся и стал неловко спускаться по крутому склону к флайеру. Времени действительно уже оставалось мало.

    Тускло сверкнув в последних лучах заходящей звезды, втянулся в нутро Корабля трап. Поднялись и слились с корпусом грузовые аппарели.

    Косой, бесшумной молнией пронеслось над головами звено истребителей местных «сил самообороны». Пора было уходить.

    * * *

    Федеральный следователь вел флайер на приличной скорости, молча следя за норовящей увильнуть в сторону горной дорогой. Иногда бросал косой взгляд на вершину Морна.

    Корабль поднялся над ней бесшумно. Ушел в высоту. Почти истаял в ней, потом, сухим листом, наискосок, скользнул вниз и вновь – по наклонной – рванул в высоту. И в этой высоте в полнеба полыхнуло слепое белое зарево.

    Грохот обрушился на горы и город. Заложило уши.

    Снова, теперь уже совсем без всякого толку, по небу промелькнули бесшумные истребители.

    Уши отпустило, и стало слышно, как где-то вдалеке с круч сходят в долину сорвавшиеся с цепи лавины.

    Кай остановил флайер у скального уступа, вышел и махнул рукой Гаю. Тот понимающе кивнул, пошарил в бардачке и достал оттуда потертый кожаный кисет. Или скорее уж кошель со всем необходимым для намеченного ритуала.

    Они достали из него и расставили на каменной «полочке» нехитрые принадлежности Пестрой Веры – небольшую статуэтку, разбитое зеркальце и лампадку.