Поначалу, только поженившись, Росс и Имоджен думали, что детей не хотят. Во всяком случае, сейчас не хотят. Может быть, когда нибудь потом… Так же жили и все семейные пары вокруг них – и за прошедшие годы их взгляды не изменились: лишь одна знакомая семья обзавелась ребенком. Вернувшись из Афганистана, Росс только укрепился в своих взглядах. Вспоминая обо всем, чему стал свидетелем, он очень сомневался в том, что в этот безумный и опасный мир стоит приводить ребенка. А кроме того – хотя об этом Росс старался не думать, – сомневался он и в том, что проживет с Имоджен всю оставшуюся жизнь. Он так ее по настоящему и не простил. И больше ей не доверял. Какие из них родители?

Первые три месяца после его возвращения Имоджен, должно быть, снедаемая чувством вины, вела себя идеально. Нервы Росса были совершенно расшатаны, он почти не мог спать, а когда засыпал, с криком просыпался от кошмаров. Имоджен делала все, чтобы загладить свою вину, помочь ему восстановиться и вновь обрести душевное равновесие. Но затем – в последние несколько лет – Росс начал ощущать, что между ними больше нет близости. А потом она забеременела.

Уверяла, что не понимает, как это произошло, что аккуратно пила таблетки… Впрочем, Росс не доверял ей больше ни в чем. Скорее всего, она нарочно это сделала, думал он. В последней попытке спасти брак – или, может быть, ей просто приспичило завести ребенка. В последнее время они почти не занимались любовью – это случалось, может быть, раз в месяц.

Имоджен подняла стакан с минералкой.

– Твое здоровье! – сказала она.

Они чокнулись, глядя друг другу в глаза – ритуал, на котором Имоджен всегда настаивала. Затем, вновь подняв стакан, она добавила:

– И за спасение мира!

– Я все таки не вполне уверен, что на роль спасителя мира Бог выбрал престарелого университетского преподавателя.

– Ну, в прошлый раз он выбрал нищего сына плотника!

Росс улыбнулся.

– А теперь выбрал еще и тебя. Пусть ты и не плотницкий сын, но зарабатываешь не больше Иисуса. – И она кивнула на стопку счетов на подоконнике.

– Что там? Что нибудь страшное?

– Росс, у нас счета каждый месяц один другого страшнее. Думаешь, я достаю деньги из потайных сундуков? Вовсе нет: просто умею ловко жонглировать тем, что у нас на кредитных карточках. Росс, тебе нужны подработки. Я уже скоро работать не смогу, а нам совершенно необходимы сбережения в наличных!

– Ну… если у этой истории есть потенциал…

– Росс Хантер – человек, который спасает мир!

– Да уж, задача нелегкая.

– Но мой муж к этому готов?

– Да, твой муж к этому готов.

На мгновение Росс задумался о том, не рассказать ли ей, что сказал ему Кук о Рикки. И все таки решил не говорить. Имоджен знала, что в момент смерти Рикки он испытал мистические переживания, но почему то, несмотря на свое религиозное воспитание – или, быть может, как раз благодаря ему, – относилась к этому скептически.

– Как продвигаются у моего мужа дела с рукописью, которая поможет ему спасти мир?

– Твой бедный муж сейчас на пятьдесят третьей странице – из тысячи ста сорока семи – и, боюсь, уже теряет волю к жизни.

– Держись, мой храбрый воин!

– Хм… – Он отхлебнул еще пива. – Не хочешь тоже посмотреть? В конце концов, из нас двоих верующая ты.

– Хорошей христианкой меня назвать сложно. Хотя, знаешь, кое что в Библии сказано четко: не стоит верить ни медиумам, ни тому, что приходит через них.

– А самой Библии то можно верить?

Имоджен бросила на него укоризненный взгляд.

– Извини. Просто, на мой взгляд, все это очень странно.

– И что же? Эти странности открывают твое сознание – или старые раны?

– Ты о Рикки?

Она кивнула.