— Виталик, ты морально готов? — крикнул из-за компьютеров Акоп. — Если да, то садись в кресло!

— Готов? — спросила Вероника и неожиданно провела ладонью по моей щеке.

Меня словно ошпарило! Только не больно, а приятно. Совсем не так, как тогда, на первом этаже универмага, когда из моих рук вылезали осколки. Сейчас ее ладонь вдруг оставила след на моей щеке, теплый след, согревающий не только кожу… Я непроизвольно дернулся назад, часто-часто моргая, а Вероника уже опустила руку, едва заметно улыбнувшись:

— Дикий ты какой-то…

— Неприрученный, — тихо ответил я, поворачиваясь к креслу. Черт возьми, в эту девушку нельзя было не влюбиться! Я почувствовал, как вновь утонул в ее глазах, и сил выплыть у меня уже не было!

— Ты уверен, что готов? — подозрительно спросил Вася, оглядывая меня с ног до головы. — У тебя видок такой, словно ты только что вышел от стоматолога!

Точно в десятку! От классного стоматолога!

— Все нормально. Я готов и морально, и физически!

— Ну, раз так… — Вася проследил за тем, как я сажусь в кресло, и отвернулся к компьютерам.

Вокруг меня непонятным образом столпилось сразу огромное количество людей. Некоторые услужливо протирали мое лицо ватными тампонами и смазывали лоб и щеки какими-то жидкостями, по запаху спиртосодержащими. Молодая девушка потребовала, чтобы я закрыл глаза, и стала натирать мне веки. Кожу мгновенно зажгло, но не сильно, возрождая старые воспоминания о детстве и о том, как мать намазывала меня "Звездочкой", если я умудрялся простудиться. Ноги мои пристегнули к небольшим выступам в полу, руки — тоже, но не настолько плотно, чтобы нельзя было вырваться. Скорее всего, чисто для профилактики, а может, так требуют правила безопасности.

— Виталик, помнишь, как ты был в виртуальной реальности и смотрел фильм? — спросил Вася.

Я кивнул, не открывая глаз.

— Сейчас я попрошу тебя сделать все точно то же самое, что и тогда. То есть — расслабься, выкинь из головы все ненужные мысли, постарайся не думать ни о чем, но и не волнуйся. Через пару минут ты отключишься и очнешься только тогда, когда все закончится, так что бояться особо нечего.

— Постараюсь, — пробормотал я одними губами и рас- ' слабился.

Здорово получилось. Моим мышцам, наверное, не хватило нескольких часов здорового сна, и они с готовностью приняли отдых. Сразу от всех мыслей, крутящихся в голове, я избавиться все равно не мог и поэтому решил думать о чем-то спокойном и приятном, что не вызывало бы никаких чувств, кроме мягкой полудрем^И

О небольшом загородном домике.

Вот заработаю денег, когда все это кончится, куплю себе участок соток эдак на десять.

Построю дом по собственному проекту, чтоб с канализацией и светом. Скважину поставлю, бассейн. Что еще? Конечно, свой собственный огород. Огурцы, помидоры, баклажаны — и все такое свежее, живое, хрустящее… Черешня, как же без нее? Помню, первый раз я попробовал черешню лет в пять, и никто меня тогда не смог убедить, что это не сладкая вишенка.

Я попробовал представить спелую черешню. Такую сочную, с небольшой капелькой росы на тугом, чуть коричневатом боку. И эта капелька медленно так стекает и падает на ладонь, разлетаясь брызгами.

На чью ладонь? Вероника стоит под деревом и улыбается. Мне. Скромно улыбается, чуть потупив взгляд, но все равно смотрит на меня. И я знаю, что она теперь — моя единственная любовь, и что мы не расстанемся никогда…

А потом…

Что?

Потом черешня вдруг преобразилась.