– Так давай! – Слава усмехнулся еще шире.– Не скули, как девочка!

    – Стоп! – Это сказал Юра Матвеев, Федин друг и единственный из присутствующих – «зеленый пояс». Его старшинство в младшей группе определялось, впрочем, не поясом, а тем, что именно ему сэнсэй дал ключ от зала.– Стоп! Федька, ты выбыл. Технический нокаут. Гера, возьми аптечку и обработай ему ряшку. Слава, ты неправ.

    – Это почему же?

    – Потому что – пошел в угол, встал на кулачки и отжался сто раз… Чтоб кровь в жопе не играла!

    Видно было: Слава колеблется. Юра, хоть и килограммов на десять полегче Федора, но в кумитэ Славу делал четыре раза из пяти, а Федор – хорошо если два против семи. Когда в хорошей форме. А в хорошей форме Федя бывал не так уж часто, поскольку любил и выпить, и поплясать, и потрахаться с подружками, которых менял со всем темпераментом пользующегося успехом семнадцатилетнего парня. Юра же – фанат.

    Но Слава не был трусом, кем угодно, но не трусом.

    – Ты что, сэмпай? – спросил он.

    – Для тебя – да.

    Юрин голос был бесстрастен и негромок. Он подражал своему кумиру, а кумир в таких случаях обычно говорил негромко и спокойно. Вообще-то на Славу Юркина уверенность призвела впечатление, и месяца три назад он, возможно, пошел бы на попятный. Но теперь… Теперь он служит Господину, а Господин поощряет гордость и дарует силу.

    – Докажи! – Слава вызывающе ухмылялся.– Надевай перчатки!

    Юра засмеялся:

    – Перчатки? Мы же не девочки, а, Славик?

    – А что Михалыч скажет? – неуверенно проговорил кто-то из ребят.

    – По какому поводу? – насмешливо спросил Юра.– Дима, посудишь?

    – Нет вопросов!

    Все-таки это будет кумитэ, а не драка. За драку в зале сэнсэй и выгнать может.

    – Ну,– сказал Юра,– твой ход!

    – Нет.– Слава чуть качнул головой.– Давай ты…

    Бум!

    Легкий «журавлиный» прыжок, хлыстом выброшенная рука. Вспышка света в правом глазу. Слава вслепую ударил ногой, получил подсечку по опорной, упал, перекатился, вскочил… Но ничего не успел, только принял рубяще-секущий удар ребром ладони по левой брови. Кровь окончательно ослепила Славу, биться же вслепую со зрячим противником – не его уровень мастерства. К счастью, это была не драка, а поединок.

    – Иппон! Иппон! – поспешно закричал судья, но Юра и не собирался добивать соперника. Он сделал то, что хотел. Большего сэнсэй не одобрит. Дождавшись, пока Слава протрет залитый кровью глаз, он сказал спокойно:

    – Иди. Гера и тебя обработает. А потом… Сто раз на кулаках. Тимка, на шестах побьемся, ты как?

    – Давай!

    Как ни странно, Слава не обиделся. Почувствовал: превосходство Юры Матвеева не наигранное, а естественное. И оно притягивало.

    «Наверное,– думал он, отжимаясь и механически отсчитывая в уме,– надо было к нему с моей темой подойти, а не к Федьке Кузякину».

    – Славка стал какой-то странный,– сказал Юра.– Как будто окрутел немеряно, только не понятно, с чего.

    – Я знаю, с чего,– буркнул Федя Кузякин.– Ты домой? А то давай прогуляемся.