Или Манди совершенно рехнулся, или он слышит голос Джея Рурка, кричащий громче всех? Трудно сказать, потому что никогда раньше Манди не слышал кричащего Рурка, но он готов поставить большие деньги на то, что под костюмом космического пришельца тот самый Джей Рурк, дорогой отец которого родился в шестнадцати милях от того места, где появилась на свет мать Манди, если, конечно, ирландские вороны летают по прямой, в чем Рурк серьезно сомневается.

И уж если речь зашла о голосах во время шторма, которые должны слышать все тонущие матросы, Манди слышит еще один знакомый голос из своего недавнего прошлого, который поначалу никак не может связать с конкретным человеком, но после некоторого мысленного усилия таки связывает: Ричард. Блондинистый Ричард в новеньком синем блейзере и с галстуком стюарда авиалинии. Ричард Дмитрия, который выплачивает разовое вознаграждение в тысячу долларов всем потенциальным работникам, независимо от исхода собеседования. Который вопрошает вслух: что есть деньги в сравнении с великими идеалами?

Вот, значит, что мы имеем, говорит себе Манди, вспоминая предположение Эмори, высказанное во второй половине прошедшего дня: две лошадки из одной конюшни, которые сейчас бьют копытами в дверь. Однако он не стоит на месте, занятый этими мыслями. Длинные ноги уже возносят его вверх по дубовой лестнице, которую он всегда так любил, правда, забирается он по ней на манер Саши, потому что одна нога сильно болит, а на левом плече он несет целую тонну: то ли ударил его об потолок, то ли на него упала летающая тарелка, то ли попала одна из пуль, о которых ему рассказывали в Эдинбурге, пуль, рекомендованных для использования при стрельбе в самолетах и в аналогичных деликатных ситуациях. Они легко сшибают с ног и покрывают слоем расплавленного свинца, но не пробьют кожицу виноградины.

Он преодолевает лестничный пролет и через дверь добирается до старой лестницы для слуг, которая ведет на чердак. Дождь пуль, штукатурки, дыма и оскорблений преследует его, но он сохраняет самообладание, поднимается все выше и, добравшись до чердака, обнаруживает, что он на коленях, совсем как в мечети, подняв зад и уткнувшись лицом в окровавленные руки. Но все равно ползет к мансардному окну и разгибается достаточно высоко, чтобы посмотреть поверх подоконника и увидеть, что происходит внизу.

А зрелище действительно удивительное, прямо-таки шоу son et lumiere, ради которого можно проехать многие мили. Он хорошо помнит, как возил на такое Джейка в Карнарвон… или в Карлайл? У них была артиллерия, и копейщики, и алебардщики, и осадные башни, а осажденные лили на них что-то очень похожее на кипящее масло, и Джейк отлично провел время, а заодно и увидел разведенного отца, с которым расставался как минимум на полсеместра.

Но и само по себе это шоу не менее впечатляющее: множество прожекторов, «юпитеры», мигалки патрульных машин и grüne Minnas, машины «Скорой помощи». Школа и все вокруг нее освещено ярче, чем днем, за исключением темных окон окружающих домов, потому что снайперы не любят, чтобы их кто-нибудь видел.

А костюмы? Непревзойденные, если вы не против смешения древности и современности: бойцы антитеррористических подразделений в своих «водолазных» костюмах плечом к плечу с участниками крестового похода короля Ричарда, с лицами, скрытыми черными масками, арапы с боевыми топорами, с навешенными на поясах газовыми баллончиками, западноберлинская полиция в прусских шлемах, пожарники, одетые как нацистские штурмовики, врачи в жестяных касках и отглаженных белых халатах с красными крестами, какие-то зловещие черные эльфы и гоблины, перебегающие от двери к двери, ищущие возможности нагадить.