– Это? – она посмотрела на шкатулку. – На, возьми.

Солдат положил смуглую руку на кубик и принял его, сжимая в пальцах.

Шкатулка зло блеснула, играя в лучах свастики, а глаза солдата сделались жесткими и колючими, как терновник.

– А откуда ты знаешь, как меня зовут? – что то заподозрила Джоун. – Я ведь родилась после твоей смерти?

– Думаю, больше не стоит злоупотреблять твоей доверчивостью. Спасибо за дар, Джоун.

Лицо солдата вытянулось и разбилось на квадраты. Усики исчезли, а вместо волос выступили стальные стержни гвоздей.

Прозвенев в ее ушах, грохот колокола осел где то глубоко в подсознании, записываясь навсегда.

– О, Господи! – оседая вымолвила Джоун. – Я сама отдала тебе шкатулку.

– В эту благодатную почву всегда можно посеять семена сомнения. Твое время пришло!

– Господи, когда же этому придет конец!

– Для тебя очень скоро. Хотя понятия «конец» и не существует в природе. Первоначально оно означало: завершение реконструкции Вселенной и ее полный распад. Я прощаю тебе твое неведение. Ты узнаешь обо всем позже.

– Это нечестно! Ты не можешь…

– Не надо нервничать. Я заберу твою душу. Теперь у меня впереди вечность, чтобы узнать, от чего ты заплачешь.

– Ты негодяй! Ты читал мои мысли!

– Неужели ты думаешь, что они для меня могут быть закрыты… Твой мозг обнажен, как раскрытая книга с надписью на корешке: «Джоун Соммервиль» и голограммой твоей внешности на обложке. Как дверь с торчащим из замочной скважины ключом.

– Дверь? – задумалась Джоун. – Постой!

– Ты хочешь затуманить мой разум, как и Керсти? Ничего у тебя не получится. Я больше не клюну на подобную удочку.

Демон подбросил шкатулку и поймал ее.

– Теперь у меня все звенья цепи к власти над миром, и я могу делать все, что захочу. Никто не в силах остановить меня. Я есть альфа и омега. Начало и конец творения! Я – ничто и все!

Кенобит надменно посмотрел на Джоун, но вместо нее увидел сложную конструкцию из треугольных фрагментов ее изображения, в беспорядке громоздящихся друг на друге под разными углами.

– Это что еще…

Пирамидки, созданные проломом в пространстве, постепенно накалили свои прозрачные стороны, сгустились до вихрей и лопнули, сформировав Эрика Симплтона, который возник между кенобитом и плачущей Джоун. Демон был несколько озадачен таким оборотом событий и потер гранью шкатулки о шляпки гвоздей. Штыри, немного шевелясь, вызывали приятное чувство жжения в голове.

– Ты ошибаешься, считая, что никто не остановит тебя! – промолвил Симплтон, встав перед демоном.

– Неужели это сделаешь ты? – сопротивляясь притяжению, исходящему от тела археолога, со смехом, спросил демон. – Я сильнее тебя, жалкий призрак!

– Я породил тебя. Войдя через окно ее разума, ты попал в мой мир, где я хозяин! И теперь мы вместе отправимся в ад.

– Может быть, но вначале пропустим даму, – предложил кенобит, сверкнув глазами в сторону Джоун.

Барабан над колодцем закрутился и набросил на Джоун размотавшуюся цепь, сковавшую ее под мышками и поднявшую вверх. Джоун закричала, но тут же подавилась кожаным кляпом, загнанным ей в рот. Тонкие вымоченные ремни стянули ее голову, быстро высыхая под палящей свастикой и сдавливая черепную коробку. Жгучая боль от завязанных по всей длине узлов, огненными иглами проткнула мозг, вызывая нестерпимые муки.

– Нет! – запротестовал Симплтон, глядя на выдвигающийся из песка четырехгранный столб с орудиями пыток.

– Тебе ведь она такой больше нравится, – засмеялся демон, раскинув руки с пробитыми в них дырками.