|
— Жалко как-то с ним расставаться, — произнес он. Затем поднялся и погладил ладонью корпус. — Молодец старичок. Николай с грустью посмотрел на Варяга. Да, у каждого своя слабость. У летчика конечно самолет и небо. Трудно было вообразить, что чувствовал расставшийся, казалось навсегда с небом пилот, ставший по воле апокалипсиса искателем, рыщущим среди руин цивилизации и лишенным возможности даже лицезреть небо, когда он все-таки вопреки всему вспорхнул над облаками. Когда многотонная огромная стальная птица послушно пела своими двигателями, подчиняясь его воле и неся над мрачным небом в высших сферах, где царили звезды и солнце. Синее небо и свет. Наверное, и Людоед, и Вячеслав думали тоже самое, глядя сейчас на Варяга. — Ого. Это бомбардировщик? — раздался неожиданный голос из глубин темноты. Людоед вскинул автомат и сразу опустился на одно колено, развернувшись в сторону голоса. — Нет. Это транспортный самолет, — ответил Варяг в темноту, включив фонарь и шаря лучом света в поисках источника голоса. — Кто тут? — А вы американцы? — снова послышался спокойный и даже добродушный голос с каким-то странным акцентом. — Нет, — Произнес Яхонтов. — Мы русские. А вот ты кто такой? — Охотник я. — Чего прячешься? Выйди, поговорим. — Повезло вам, однако, — ответил голос, не меняя интонации. — В смысле? — Если бы вы были американцы, я бы вас пострелял, — говоривший будто улыбался. На свет, наконец, вышел низкорослый старик в добротной одежде из оленьих шкур и, в руках у него была старая снайперская винтовка. — Дорообо, — он улыбался, отчего его и без того узкие раскосые глаза сливались с мириадами морщин, покрывавших лицо и терялись от поднимавшихся широких азиатских скул. — Чего? — переспросил Сквернослов. — Я, однако, поздоровался. — А, ну привет, — Славик кивнул, — Ты чукча? — Сам ты чукча. Охотник я, — ответил старик. — Да это понятно, — Улыбнулся Варяг. — Он не это имел ввиду. — Ааа… Сох. Я якут. А вам не все равно? — Ну а тебе не все равно американцы мы или нет? — вставил слово Николай. — Американцы бомбили. Родину защищать надо, однако. Меня Молот зовут. Охотник я. — Человек не переставал улыбаться. — Гляжу, летит. И как покакал! Упало что-то, потом сели. Вы мне зайца спугнули. Кушать к ужину нечего. Коренья только. А Туз коренья не ест. Ему мясо надо. — Погоди-погоди, — поморщился Варяг. — Не торопись. Я ничего не понял. Ты Молот? Это твое имя? — Да. Охотник я. — Кивнул старик. — А Туз кто такой? — Волк. Ручной волк. Щенком еще взял. Тузик. Его медведь два дня тому ранил. Дома лежит. Без него охотиться трудно. Старый я совсем. А ему мясо надо, чтоб лечился. А вы зайца спугнули. — Да дадим мы тебе мясо, — поморщился Людоед. — Да я не про то. Сох. Шумит самолет сильно. Вы потише в следующий раз. Да? Куобах пугается. Ёлленэх давно не кормит. Варяг вздохнул и потер лоб. — А Куобах кто такой? — Заяц это, — старик закивал головой. — А Оленах? — Ёлленэх? Ты на ней стоишь. — Река что ли? — Река это орюсь. — Так все! — Людоеду видимо это надоело и, он подошел к старику и протянул ему руку. — Я Людоед. Мясо волку твоему мы дадим. Якут неторопливо пожал руку Илье и пристально на него посмотрел. — Людоед говоришь? Мясо человеческое что ли? — Да нет, — крест засмеялся, — Людоед это типа прозвище мое шутливое. |
