|
После этого ты сможешь, когда освободишь меня. — А я смогу освободить тебя? — Конечно, золотой. Потерпи. Уже скоро… — Хорошо. Я сделаю то, что должен. Но только ради того, чтобы обнять тебя. По настоящему, а не во сне. — И он повернулся и пошел к снегоходу. *** Варяг и Славик уже ждали его возле большого здания, где находился луноход и их новые апартаменты. Николай знал, в комнате четыре кровати. Но одна будет пуста. Васнецов поморщился от запаха алкоголя, исходившего от его товарищей. — Вы что, пили? — строгим голосом спросил он. — Помянули Илью, — всхлипнул Сквернослов. — Мы-то с ним не ладили особо. Но такой золотой мужик был… Больно Колян… — И мне больно. Но я не пьян. — Ладно, будет тебе, — вздохнул Яхонтов, — Пойдем спать. Старшина сказал, что они заправят самолет к утру. Завтра вылетать. Они зашли внутрь, а Николай остался. Он почувствовал на своей спине чей-то пристальный взгляд. Повернувшись, Васнецов понял, что не ошибся. Это была Лена. Она подошла к нему. Странно. У нее совсем не заплаканные глаза. И лицо спокойное. Только бледное. Без румянца. Вот у него, Николая, наверняка заплаканное лицо. У Варяга и Славика тоже заплаканные лица. А у нее нет. Она не горевала по Илье? — Ты мне и ему говорил, чтобы мы держались друг от друга подальше. — Спокойно сказала Лена, — А теперь он мертв. Сказав это, она влепила ему пощечину и ушла. Николай сел в сугроб и стал растирать разгоревшуюся от удара щеку. — Странные вы существа, бабы, — пробормотал он. Затем повернул голову и крикнул, — Если любишь его, то иди и найди! Нет трупа, значит, есть надежда! А вы все его похоронили! И ты сказала, что он мертв! И эти двое уже помянули… пропили! А я не верю! Не верю! Может он где-то живой! Далеко! Один! Замерзший! Не верю я!!! Найди его, если любишь!!! А нам лететь надо! Нам этот чертов мир для вас спасать надо!!! Он зачерпнул ладонями снег и, прижав к лицу, снова зарыдал. — Это же, мать его, плавающий танк, сссука! *** Он уже бывал в этом городе. Однажды. Хотя какой к черту город. Чадящие едким дымом руины. Плачь среди обломков, словно плакали сами камни. Чьи- то окрики и стоны боли. Снующие в дыму тени потерянных и оглушенных шоком людей. Чистилище. Город после ядерного удара. Он неторопливым шагом прошел, наверное, целый квартал. Обломки хрустели под ногами. Хлюпала грязь. Перемешанная вода из разбитых трубопроводов, сточные воды канализационных труб, кровь и бетонная пыль. Асфальт еще не остыл после вспышки. Он испарял своим теплом влагу из всей этой жижи. — Андрей! Макаров Андрей! — позвал Николай. Человек, сидящий на обломке стены дома, обернулся. — А, Колька, рад тебя видеть, — устало улыбнулся он, — Ну в смысле, не очень рад. Ты значит погиб? — Да нет пока. Еще жив. — Это хорошо. Рад за тебя. — Космонавт вздохнул. — Ну как ты тут? — Да как обычно. Ничего нового. — Нашел дочку свою? — Нет, — Андрей мотнул головой. — Так и не нашел. И Юру так и не встречал. — А жена? — Не узнает меня. Смотрит в пустоту. Больно ее видеть. — Сочувствую, — вздохнул Васнецов. — Послушай… Ты… Ты Илью тут не встречал? — Илью? Креста? Как! И он?! — Ну… я даже не знаю… или просто поверить не могу… — Блин, жалко-то как. Нет. Я его тут не встречал. — Правда? — Николай даже отчего-то обрадовался. |
