|
— Вы богохульник! — Я здравомыслящий человек. Если бог и есть, ну или был, до того как мы его не сожгли всем земным ядерным потенциалом, то он хватается за голову каждый раз когда вы и вам подобные кричат о том что делаете то что угодно богу. Те, кто сжег Джордано Бруно и Жанну Дарк тоже говорили, что делают то, что угодно богу. Я вырос в страхе перед красной угрозой. Мне с пеленок внушили, что со дня на день красные атакуют ядерными бомбами и начнут свое вторжение в мою страну героев и родину свободы. И тогда я начал свой путь в Ленгли и стал сотрудником сверхмогущественной секретной службы в мире. И я знал, что пришел туда, чтобы бороться с красной угрозой и противостоять коммунизму. И в России пал коммунизм. Мы сделали все, чтобы они там сами сбросили свой строй и развалили свой советский блок. И что я увидел потом? Ничего не изменилось. Мы продолжали свою подрывную работу с утроенной силой. Оказывается, дело было не в коммунистах. Дело в самой России и русских. Оказывается это мы первыми стали угрожать им атомной бомбой. Оказывается, мы должны бороться не с диктаторскими режимами, а делать все для вымирания и деградации непокорных нам народов. А мой дед с этими ребятами братался когда-то на Эльбе. Да дело не в одной только России. Мы занимались саботажем и политическими убийствами. Переворотами и поддержкой террористов. Ради демократии и нашей свободы? Мы же поддерживали и порой приводили к власти настоящих диктаторов и тиранов, взамен тех, кого избирали по закону там, в их странах. Но если тиран и диктатор, преступник и террорист, лоялен нам и слушается наших резидентов, то он вовсе не плохой парень? Сукин сын не сукин сын, если он наш сукин сын? Это то, что нужно было мне ради ощущения безопасности и свободы моей страны и моих соотечественников? Вовсе нет. Порой мы сами несли угрозу безопасности наших людей, но их безопасность меркла перед какой-то странной формулировкой о национальной безопасности. Так какой нации это безопасность, если своих людей мы ставим под удар и своими действиями сеем зерна ненависти к нашей стране среди народов мира? А потом мы все дружно удивлялись, отчего они там все ненавидят Америку? Просто они завидуют, что у нас есть демократия, а у них нет? Тогда надо принести им демократию. И полетели бомбардировщики. Верно Джон? Тиббетс молча кивнул. — Можете сомневаться, но я не меньше Рэймена люблю свою страну, — продолжал Хорнет, — Но моя страна, это не интересы корпораций и властной элиты из закрытых клубов и обществ, объединенных капиталом и идеей накопления денег и власти. Моя страна, это ее просторы, ее люди, простые люди. Это возможность говорить о том, что мне нравится, и что нет. Это черт вас дери Элвис, которого я могу слушать и Додж, который я мог купить. Мне что, угрожал какой-то Иван, который у себя в Сибири ходил на работу и смотрел по вечерам соккер? А я вот всем этим Иванам угрожал, потому что делал работу нужную не моему народу, а угодную элите нэоконсерваторов. А простые люди каждый в своей стране и своим укладом жизни угрожали друг другу? Бросьте вы. Все это политика. Политики угрожали своим народам и народам своих оппонентов. Политики и еще раз политики. Власть имущие по всему миру. Они решали все и за всех. И у нас в том числе. И они решили похоронить наш мир. И они его похоронили. И сейчас в наших руках, в руках тех, кто выжил и не расстался с рассудком и совестью, по-настоящему богоугодная миссия. Зафиксировать мир. Констатировать его. Протянуть друг другу руку для дружеского рукопожатия, как это было давным-давно на Эльбе, когда мы вместе боролись с Гитлером. |
