|
Девушка не замечала эту грязь, как, наверное, не заметила бы даже внезапно начавшийся пожар или извержение вулкана, настолько она была погружена в свои мысли. И, конечно, ей не терпелось поговорить и с Мустафой, и с Доком, на встрече с которым настояла мама, и с Дэном, который, как выяснилось, грозит покончить с собой из-за предстоящей свадьбы, и с папой, который до сих пор не знает, что скоро станет дедушкой.
Ещё ей очень хотелось позвонить будущей свекрови, чтобы узнать, не напутала ли что-нибудь Нани, не солгала ли ей по какой-то непонятной причине. Дэли ни на минутку не допускала мысли о том, что у её любимого мужчины может быть в жизни ещё кто-то… ещё кто-то, кроме неё самой и будущего малыша. Какие жёны, какие дети? Что за ерунда, честное слово! Вдруг Аделаида словно споткнулась! Малыш! В её пока ещё абсолютно плоском животе живёт и растёт настоящий малыш! Не важно, девочка он, или мальчик. Не важно, какие у него будут волосы, глаза, губы, нос… Это будет абсолютно новый, невиданный миром по сию пору человечек, который меньше чем через год уже будет криком заявлять о своём существовании, требовать еды, тепла, заботы, радовать улыбками и гулением, который станет удивительной частью е самой и самого лучшего в мире мужчины!.. — Дэли! Не стой в сырости! Тебе сейчас это вредно! Михаэль Эткинд подлетел к растроганной и заплаканной красавице, словно торпеда. Аделаида не выдержала и разрыдалась. Но, рыдая, дала себя увлечь в сухую и тёплую гостиную, и не очень сопротивлялась, пока Док стягивал с неё мокрые балетки и укутывал ноги пушистым пледом: — Мама всё вам рассказала? Док, я даже не знаю, что я сейчас чувствую… — Где твой мобильник? — строго спросил Эткинд, снуя по комнате и выдёргивая шнуры стационарных телефонов. — Вот он, а что? — Чёрт! Какой у тебя пин-код? Как мне войти в него, чтобы заблокировать? — Но зачем? — Это я тебе сейчас объясню. Ты код скажи, пожалуйста! — Семь — Три— Семь-Девять. Моё самое любимое число. Док, что происходит?! — Аделаида повысила голос. Михаил нахмурил брови, потом внезапно улыбнулся и придвинул лицо к лицу Аделаиды почти впритык. Глаза его подёрнулись поволокой, голос стал низким и бархатным. Знаменитый на весь мир психолог приступил к работе…
* * * — Я сейчас чихну! — сообщил Шарль Легран, зажимая нос, — я в этих кустах абсолютно вымок. У меня насморк начинается! — У бедя дасморк дачинается, — гнусавя, передразнила профессора Инесса. — Эх, вы, а ещё решили поиграть в Пинкертона! Тряпка! Теперь, когда у нас есть столько нераскрытых секретов, только попробуйте мне чихнуть! Да за такой материал нам с вами заплатят гораздо больше, чем предлагает эта мультимиллионерша. Тут не миллионом, тут миллиардом пахнет. И тебе хрустальный череп, и тебе скелеты в шкафу, и свадьба с многожёнцем-шейхом, и беременность самой известной модели мира… (продолжение следует) |
