Сдается большая солнечная комната — в семейном доме. Предпочитетелен знак огня. Пользование стир. машинкой\сушилкой. 75 ф.в н. вкл. налог некур. муж. профессионалу. Звонить миссис Хедж.

Я позвонил миссис Хедж, как только добрался до своей каморки. Первым делом она спросила, когда я родился. 2 апреля, ответил я, что вызвало ее положительную реакцию:

— Овен, это хорошо. Я Стрелец.

В семь часов вечера отправился к ней смотреть комнату.

— Не очень-то она и солнечная, — заметил я.

— Ну да, а чего вы хотели февральским вечером? — ответила она.

На вид миссис Хедж ничего. Старовата (от 35 до 37, я бы сказал), но фигурка недурна, хотя с такой одеждой, которую в наши дни носят женщины, наверняка сказать трудно. Волосы у нее славные: цвета патоки, как у Пандоры, пока та еще не начала пачкать их разными красками. Косметики на миссис Хедж довольно много, тушь размазана. Надеюсь, это не признак распутства. Она недавно развелась и вынуждена сдавать комнаты, чтобы выплачивать по закладной. Очевидно, у Строительного Общества (к которому, по случаю, принадлежу и я) испортился характер.

Она пригласила меня испробовать кровать. Я сел, и меня внезапно посетило видение: мы с миссис Хедж слились в энергичном сексуальном совокуплении. Вслух я сказал:

— Простите.

Естественно, миссис Хедж совершенно не поняла, за что я извиняюсь, и переспросила:

— «Простите»? Это значит, кровать вам не нравится?

— Нет-нет, — залепетал я, — я вас люблю; то есть, я люблю кровать.

Меня обеспокоило, что я мог произвести на миссис Хедж неблагоприятное впечатление, поэтому я перезвонил ей из дому (пытаясь поразить ее воображение) и поставил в известность, что я — писатель; а посему не будет ли ее беспокоить глубокой ночью шорох моего пера?

— Отнюдь, — ответила она. — Меня и саму по ночам иногда Муза посещает.

По тротуарам Оксфорда невозможно пройти, чтобы не столкнуться с признанным или непризнанным писателем. Неудивительно поэтому, что хозяин канцелярской лавки, где я покупаю свои принадлежности, дважды в год ездит на Канарские острова и раскатывает на «мерседесе». (Раскатывает на «мерседесе» он в Оксфорде, а не на Канарских островах, хотя, разумеется, вполне правдоподобно, что и на Канарских островах он пользуется «мерседесом». Однако ввиду относительной редкости его поездок, я сомневаюсь, что он действительно владеет «мерседесом» на Канарских островах, хотя, наверное, его там можно брать напрокат.) Даже не знаю, чего это мне пришло в голову объяснять всю эту путаницу с Канарскими островами и «мерседесом». Наверное, еще один пример того, что Леонора называет моим «детским педантизмом».

Маффет — мешок с костями шести футов шести дюймов росту, считает, что Королева очень трудолюбива, а Пэдди Эшдаун не способен соврать. В мамочке пять футов и пять дюймов, она втискивается в одежду на два размера меньше и считает, что Британия должна быть республикой, а первым президентом — Кен Ливингстон, известный любитель тритонов. В свой последний визит к ним я обратил внимание, что юный мистер Маффет к мамочке менее внимателен, чем раньше. Судя по всему, он уже сожалеет о своем безумном порыве к матримониальным узам.

Мама сказала:

— Сегодня утром он уехал в Лондон на свои курсы по инженерному делу в здании Ллойда.

Мамины представления о географическом расположении Британских островов всегда были минимальны. Я сообщил ей, какое расстояние отделяет здание Ллойда в лондонском Сити от моей кладовки в Оксфорде.

Она печально ответила:

— Я просто подумала, что он мог к тебе заскочить на пути в Лестер.

Мама перезвонила в 2 часа ночи.