Шериф Копп прислонился к пикапу рядом с ними.

— Ну как вам, ребята, наша кучка дерьма? Вы уверены, что эти твари нам больше не страшны?

— Угу, — ответил Эрл.

— А как только рассветет, от них вообще ничего не останется? — уточнил Копп.

— Так точно, — подтвердил Дюк.

Шериф кивнул, скорее самому себе, чем кому-то из них. Из радиоприемника в его машине донесся пронзительный женский голос. Шериф протянул руку и сквозь окно нащупал ручку настройки радио.

— Давай, Венди, докладывай.

Радио ответило треском помех, так что ни Эрл, ни Дюк не разобрали ни слова.

— Понял. Сейчас буду. — Копп забрался в полицейскую машину. — Похоже, ночка выпала еще та. На ранчо Уилкинсов опять разбуянилась чупакабра.

— Похоже, здешнее зверье совсем с ума посходило, — отозвался Эрл.

— Отлов бродячих собак тоже на мне. Как часть служебных обязанностей, — ответил Копп из машины. — Думаю, здесь больше во мне нужды нет. Приятно было познакомиться с тобой, Эрл. Кстати, как твоя фамилия? Снова вылетела из головы.

— Ренфилд, — ответил Эрл.

— И какие у вас теперь планы? — хитровато ухмыльнулся Копп. — Задержитесь или как?

— По правде сказать… — начал было Эрл.

— Еще на пару деньков задержимся, — перебил его Дюк.

— Был бы вам благодарен, если бы вы присмотрели за Лореттой. Не хотелось бы, чтобы из-за ее упрямства с ней что-нибудь приключилось, — сказал шериф и прикоснулся пальцами к полям «стетсона». — Желаю приятно провести вечер.

С этими словами он покатил прочь.

— Послушай, Дюк, будь другом, объясни мне, зачем нам здесь торчать еще два дня?

Оборотень кинул камень. Тот попал аккурат в середину зеленого черепа. Сидевшая поверх кучи гниющих ошметков голова покачнулась.

Эрл тоже выбрал себе камешек, прицелился и бросил — правда, не по-мужски, а нескладно, совсем по-девчоночьи. И даже устыдился собственной неловкости. Выпущенный им снаряд описал высокую дугу и упал, пролетев мимо цели.

— Ты не подумай, будто я сомневаюсь в правильности твоего решения. Просто мне кажется, что уж если ловить удачу, то тогда, когда она сама идет к тебе в руки.

— Послушай, ты разве ничего не чувствуешь, Эрл?

— Чего не чувствую?

— Его.

— Кого его?

— Черт, Эрл, ты ведь воскрешенный. Ты должен быть чувствителен к таким вещам.

Вампир уставился на остатки «колы» на дне бутылки.

— Ты это о чем, черт возьми?

— Об этом месте. Там, где мы сейчас с тобой стоим. Это самое главное место на Земле.

— Это кто так сказал?

— Мой инстинкт, а он меня никогда не подводил. Словно мне кто-то нашептывает на ухо, разговаривает со мной. Судьба или что-то в этом роде. И она говорит, чтобы я не уезжал. Потому что, если мы сейчас отсюда смотаем удочки, то ничего хуже даже представить нельзя.

— Это ты кому-нибудь другому скажи, — ухмыльнулся Эрл.

— Да ты и сам бы услышал, — буркнул оборотень, — если бы прислушался.

— Верно, Дюк, в моей голове тоже слышен голос.