Молодой сыщик потупился.

– В свое время вы были хорошо знакомы с Дианой Кранстон? – продолжал Ник Картер допрос.

– Я ее знал еще ребенком. Мать Дианы служила гувернанткой в замке...

– Семьи Деланси, не так ли? – докончил Ник Картер.

– Совершенно верно. Так вот, пока ее мать служила, Диана жила на полном пансионе у моей тетки.

– Известно ли вам, что подруга вашего детства сидела в тюрьме?

– Известно.

– И что она попала туда по обвинению в подстрекательстве к убийству?

– Знаю и это. Но Диана сказала мне, что ее помиловали, потому что доказана ее полная невиновность.

– И вы ей, конечно, поверили на слово?

– Как мне было не верить. Надо вам сказать, что я... видите ли... когда-то...

– Были влюблены по самые уши в эту самую Диану Кранстон?

– Нет, не то. Прежде...

– Ладно уж. А объяснила ли она вам, почему она выступает под чужим именем?

– Да. Она говорила, что стыдится называть себя своим настоящим именем, получившим печальную известность после процесса.

– Придумано недурно. Но сообщила ли она вам также, что, проживая в "Мамонтовой" гостинице в качестве миссис Калловей, она в то же время занимала комнаты в "Голландской" гостинице под своим настоящим именем?

– Нет, об этом она мне не сказала ни слова, – решительно заявил молодой сыщик.

– И все-таки это так. Правда, она освободила в "Голландской" гостинице комнаты уже два дня тому назад. Но теперь я приступаю к самому существенному вопросу. Смотрите мне в глаза, милейший, и отвечайте: уехала ли Диана Кранстон в Торонто после того, как оставила эту гостиницу?

– Я знаю... видите ли... я хочу сказать...

– Говорите правду! – воскликнул Ник Картер, строго глядя на краснеющего и бледнеющего юношу, – вы хорошо знаете, что Диана Кранстон не уехала из Нью-Йорка.

– Да, знаю.

– А куда она направилась отсюда?

– Этого я при всем желании не могу вам сказать.

– Ладно, об этом речь еще впереди. А что вы можете сказать о той супружеской чете, которая заранее заказала комнаты, ранее занятые Дианой Кранстон и теперь поселилась там?

– Ничего особенного не могу сказать, – проворчал молодой сыщик, – знаю только, что мистер и миссис Джером прибыли сегодня утром. По-видимому, сам Джером разбит параличом: его перевезли в больничном кресле наверх. Нам, однако, сообщили, что речь идет лишь о параличе нижних конечностей, и что мистер Джером в общем чувствует себя хорошо, если не находится под влиянием наркотических средств, применяемых для уменьшения болей. Я должен был интересоваться этим вопросом, так как тяжело больных гостиница у себя не принимает.

– Вы мните себя весьма хитрым, молодой человек, – проговорил Ник Картер с ледяным спокойствием, – но все-таки я вас насквозь вижу.

– Право, не знаю... вы оскорбляете меня, мистер Картер.

– И имею на то свои основания. Я убежден, что вы нарочно давали мне ложные сведения. Вот что, мистер Перси, – обратился он к директору гостиницы, который с явным изумлением слушал всю беседу, – список мне теперь уже не нужен. Я благодарю вас за вашу любезность, но я узнал то, что мне нужно, гораздо более легким способом вот от этого молодого человека.

– Откровенно говоря, мистер Картер, я лично ничего не понимаю. Какое, собственно, значение имеет весь этот допрос?

– Этот молодой человек знает гораздо больше, чем вы думаете, мистер Перси.