– Не обязательно рассказывать о том, что происходило у тебя дома, – сказал он снисходительным тоном, – но разве ты, Барбара, не говорила своим друзьям, что и как надо сказать? Барбара? – позвал он ее, добиваясь желанного ответа. – Когда сюда приведут остальных девочек, нам придется узнать все до конца: что и как случилось в тот день, и чем вы там занимались. Им придется рассказать все начистоту. А если ты сейчас ответишь мне, то нам не понадобится их слушать. Так это ты сказала им, что именно они должны говорить?

– Да, – пробормотала она, почти благодарная за отсрочку, которую он ей предоставил.

– Что?

– Да!

Она ударилась в слезы.

– И, стало быть, они рассказали мистеру Корнблу именно то, что ты им велела сказать, – заключил он.

Затем обратился к присяжным. На лице его при этом было причудливое сочетание праведного гнева и одновременно сострадания. Все присяжные посмотрели на девочку, затем перевели взгляд на Кевина.

– Но я не лгала, когда рассказывала ему! Я не обманывала! Не лгала! – крикнула Барбара сквозь слезы.

– Мне кажется, Барбара, ты успела немало соврать за то время, пока находишься здесь. – Повернувшись, он укоризненно покачал головой, глядя на окружного прокурора.

Барбара так рыдала, что ее пришлось увести из зала в боковую дверь.

Довольный собой, Кевин вернулся на место, поглядывая на публику. Большинство было шокировано происходящим, некоторые были донельзя смущены или же просто находились в полном смятении, не отдавая себе отчета в том, что, собственно, здесь творится. Мистер Корнбл насупился, сознавая, что выставлен дураком. Джентльмен в заднем ряду улыбался ему, как лучшему другу, а Мириам потерянно качала головой и терла платком глаза.

Лоис Уилсон ожидала сигнала. Кевин кивнул, и она, как он учил, посмотрела вокруг всепрощающим взором и стала вытирать свои старательно отрепетированные слезы.

Окружной прокурор поднялся с места. Одарив судью и остальных присутствующих холодным взором, он принял вид человека, которому уже известно, насколько бесплодным окажется обвинительное заключение.

2

"Брэмбл Инн" считался одним из лучших ресторанов в окрестностях Блисдейла. Это был недорогой английский ресторан, знаменитый ягненком на углях и домашним бисквитом, пропитанным вином и залитым сливками. Кевин и Мириам нравился местный интерьер, начиная с мощеной дорожки аллеи до большого холла со скамейками из древесины гикори[2] и камина, сложенного из кирпичей. Для семейной четы Тейлор ничто не казалось столь же романтичным, как в снежный вечер зайти на огонек в «Брэмбл Инн», посидеть за стойкой бара за коктейлями, под треск и постреливание дров и гудение огня в камине. Как всегда, в ресторанчике толпилась обычная клиентура из представителей «вышесреднего» класса, зажиточной инженерно-адвокатской прослойки. Кевин со многими был здесь знаком. Временами кто-то останавливался, чтобы выразить свои поздравления. В минуты, когда их оставляли в покое, он терся плечом о Мириам и нежно целовал в щеку.

Почти месяц назад Мириам купила черную кожаную юбку и куртку, которые были на ней в этот вечер – до сих пор она старательно прятала эти вещи в шкафу, дожидаясь случая. Хотела удивить Кевина. Плотно облегающая юбка подчеркивала линии пышных бедер и крепких ягодиц, выставляя напоказ совершенной формы ноги. Весьма соблазнительно, и в то же время не слишком бросалось в глаза. Она была сексапильной ровно настолько, чтобы в ней можно было спокойно посещать общественные места. Под курткой у нее была вязаная блузка бело-зеленых тонов, как будто специально придуманная, чтобы обтягивать аппетитную грудь и небольшие округлые плечи.