Это обычная прогулка султана. Бывают еще праздничные выезды. Тогда в шествии участвуют еще визири и другие высшие сановники царства со своими свитами. Вместе с матерью и женою султана выезжает специальная стража из двух тысяч конных женщин-воинов. Оглушительно рокочут барабаны в руках сидящих на верблюдах барабанщиков. Полунагие женщины-рабыни несут воду для умывания и питья. Сам султан буквально усыпан драгоценностями, а впереди всего идет «благой», специально обученный слон, наряженный в парчу и золотые доспехи, который размахивает цепью и никому не дает приблизиться к султану. Самоцветные камни и золото сверкают на солнце. Драгоценные ткани переливаются всеми цветами радуги, звучит музыка, ревут слоны и верблюды, поют певцы, свистят флейты-свирели, изгибаются в танце грациозные танцовщицы, рычат звери, которых ведут на цепях, и неистово вопит восхищенный народ, созерцая шествие своего владыки. Потрясающее зрелище!

Даже сейчас, в ночной тишине, вспомнив и описав все, Никитин потряс головой, словно вытрясая из ушей шум, сопровождающий парадный выезд Мухаммед-шаха III.

В. Верещагин. Повозка в Дели

Мелик-Тучар боярин и индианы

Понятно, что простому русскому купцу до самого султана, как до солнца. Но вот к сановникам да советчикам его стоит присмотреться.

«Княжат все хоросанцы, и бояре все хоросан-цы», — пишет Никитин. Первый сановник Бида-ра — Махмуд Гаван (Мелик-Тучар боярин — называет его Никитин). Махмуд Гаван происходил из знатного персидского рода, но его семья впала в немилость и бедность, когда он был еще совсем маленьким мальчиком. В юности он много путешествовал, торговал и учился у разных мудрецов. Своим нынешним положением он был обязан исключительно своему уму и прочим добродетелям.

Гаваном (то есть «коровьим») прозвали Махмуда вот после какого случая. Сидели как-то высшие сановники на террасе вместе с прежним еще султаном и наслаждались прекрасным вечером. Вдруг в сад забрела корова и, остановившись у террасы, начала громко мычать. Ученого Махмуда лизоблюды-сановники ненавидели и очень хотели унизить его в глазах султана.

— А вот не скажет ли ученый министр, который якобы знает все на свете, — ехидно осведомился один из сановников, — о чем говорит эта корова?

— Она говорит, что я из ее рода, — быстро ответил Махмуд (надо помнить, что в Индии корова считалась священным животным). — И не должен разговаривать с ослом.

Воистину мудрый и интересный человек!

И вот еще что интересно для Афанасия: в конюшнях у Махмуд Гавана стоят две тысячи отборных коней. Не там ли место драгоценному аргамаку?

Познакомился Афанасий с приближенным визиря, бывающего на обедах у Махмуд Гавана. Встретились, поговорили о разном, бесермен-ских сладостей поели. Приближенный визиря Малик, из принявших ислам индусов, с интересом послушал рассказы Афанасия о Руси и сам рассказал много интересного. Например, о том, как вернулись войска султана из дальнего похода и привезли много добычи, в том числе драгоценных камней. А Махмуд Гаван запрещает продавать эти драгоценности купцам и ювелирам и, пользуясь своей властью, все скупает задешево сам.

Золотой храм Нанака. Рисунок из индийского манускрипта

Танцующий Шива. Бронзовая скульптура из Южной Индии

Б. Немтинов. Путешествие Афанасия Никитина по Индии

— А султан и не знает ничего, — усмехнулся Малик. — Ему бы все потехи да прогулки.

— А не мог бы ты поспособствовать мне жеребца повыгоднее продать? — соблюдя все приличия, Афанасий приступил к делу.