— Паркер...

Но он только покачал головой и направился к двери.

Где он может находиться сейчас? Маловероятно, что он станет соваться в какую-нибудь из соседних квартир. Хозяева могут оказаться дома, да к тому же у него и других хлопот хватает. Он мог сойти вниз на один пролет и остановиться на площадке, чтобы посмотреть, что же станет делать Паркер. Но скорее всего, Француз все же отправился наверх и затаился там, и если бы Паркер выскочил вслед за ним, то у него была бы возможность выстрелить ему в спину. Так что пока оставалось только ждать.

Но наряду с засевшим где-то Французом оставались еще два сложных момента. Во-первых, Клер, которая не выносит любого проявления насилия. Паркер не сомневался, что впоследствии это еще не раз осложнит его жизнь, но здесь были также и свои преимущества. Во всяком случае, Клер никогда не станет соваться в его дела. Так что не стоит огорчать ее без особой на то необходимости.

Во-вторых, перекупщик. Если верить Французу, к вечеру он должен заявиться сюда, но как раз это и не устраивало Паркера. Он не желал поднимать шума ни на этой квартире, ни где-либо по соседству. Поэтому придется дождаться, когда Француз уйдет, и последовать за ним.

Он был почти уверен, что Клер выйдет в коридор вслед за ним и станет умолять, чтобы он оставил Француза в покое и не преследовал его, но она все же осталась в кухне. Это уже хорошо, это означало, что у нее могут быть какие-то свои странности, но она вовсе не собирается напоминать ему о них чаще, чем это необходимо.

Француз оказался намного осторожнее, чем ожидал Паркер. Прошло пятнадцать минут, но ничего так и не произошло. Тогда Паркер наконец отошел от двери и вернулся в кухню.

— Тебе пора, — прошептал он. — Не оглядывайся, не смотри по сторонам, не останавливайся, просто иди.

— Ладно, — согласилась Клер. Она была бледна и очень сосредоточена. — Увидимся через два месяца.

— Да.

Они вместе дошли до двери, и, когда она выходила, Паркер отошел от лестничного проема. Он стоял за дверью и придерживал ее так, чтобы Клер не смогла захлопнуть ее сама. Он слышал, как она спустилась вниз и вышла на улицу. И затем откуда-то с верхней площадки до его слуха донесся еле различимый ухом шаркающий звук, и это означало, что Француз собирается перейти к действиям.

Французу и в самом деле чуть было не удалось провести его. Паркер был уже готов поверить в то, что он собирается выйти из игры, но теперь ему в голову пришла мысль о том, что Француз был далеко не новичком и к тому же жадность не давала ему покоя. Похоже, что этот чертов Француз теперь попытается забрать все.

Паркер беззвучно притворил дверь, быстро вернулся в гостиную и пригнулся за спинкой одного из кресел. Теперь его нельзя было бы увидеть от двери.

Ему пришлось прождать еще довольно долго, и он так и не услышал, как Француз вошел в квартиру. Он возник на пороге гостиной совершенно неожиданно, держа пистолет наготове и настороженно озираясь по сторонам. Француз не видел Паркера, и, по-видимому, был уверен, что тот не ожидает его возвращения. Поэтому он двинулся дальше по коридору, не утруждая себя более подробной проверкой.

Паркер тенью пересек гостиную, вышел в коридор и сказал в спину Французу:

— Вот здесь в самый раз. — Француз тут же замер на месте.

— Я наврал тебе о перекупщике. Его зовут совсем не так.

— Может быть. Бросай.

Пистолет Француза с глухим стуком упал на ковер. Паркер шагнул вперед и оглушил противника ударом рукоятки пистолета по голове.

Ему хватило одного-единственного пробного звонка в Цинциннати от имени Француза, чтобы удостовериться в том, что тогда, в первый раз, тот говорил чистейшую правду. Рей Дженсен действительно был скупщиком краденого, и он был уже в пути.