Официант вернулся, для того чтобы принять заказ. Виаль выбрал сибаса, а к нему сухое, как пустыня, белое вино из Касси. Софи воспользовалась короткой паузой и попросила смотрителя рассказать о работе с Ребулем.

Это была, по словам Виаля, счастливая история с трагическим началом. Тридцать пять лет назад, когда Ребуль только начинал наживать свое огромное состояние, он сделал отца Виаля финансовым директором пока еще небольшой компании. Скоро мужчины стали друзьями. Компания стремительно росла. Юный Виаль, единственный ребенок в семье, учился в университете и подавал большие надежды. Будущее виделось им всем безоблачно счастливым.

Но однажды зимней марсельской ночью все закончилось самым ужасным образом. Это была одна из тех редких зим, когда в Марселе случаются заморозки. Дороги обледенели, а местные водители не умели по таким ездить. Родители Виаля возвращались на машине из кино, когда тяжелый грузовик занесло на льду, он врезался в их автомобиль и расплющил его о бетонную стену. Пассажиры погибли мгновенно.

Жизнь Виаля изменилась в одно мгновение. Но Ребуль не забыл о сыне своего друга, взял юношу под крыло, а заметив его интерес к вину, послал на шестимесячные курсы в Институт виноделия в Карпентра. Еще год после этого Виаль набирался опыта, работая на торговцев вином в Бургундии и Бордо. За этот год стало ясно — юноша наделен исключительно тонким вкусом, что полностью подтвердилось в следующие шесть месяцев, проведенные в Париже в помощниках у легендарного Бушона, в то время лучшего сомелье Франции. Именно по его рекомендации Ребуль и решил сделать юного Флориана Виаля своим корпоративным caviste, поручил ему ответственное и почетное задание — создать лучший во Франции погреб и выделил на это щедрый бюджет.

— Это было давно, — закончил свой рассказ Виаль, — почти тридцать лет назад. Не знаю, что стало бы со мной, если бы не он.

Виаль заметил официанта, приближающегося к ним, чтобы принять заказ на последнее блюдо, и задумчивое выражение лица сменилось улыбкой.

— Если вы не возражаете, к десерту мы закажем единственное прованское вино, которое немного напоминает ваши знаменитые сотерны из Бордо — это мускат из Бом-де-Вениз. Ну как, мне удалось вас соблазнить?

Рассказ Виаля так растрогал Софи, что теперь она уже откровенно надеялась на то, что отпечатки не совпадут и Ребуль окажется невиновным. А если и виновным, то все равно, хорошо бы это сошло ему с рук. Она украдкой взглянула на часы. Интересно, как там дела у Сэма?

Филипп и Гроссо, невысокий, тщательно одетый мужчина с черным кейсом, который он называл своим «волшебным сундучком», прибыли к дверям погреба без десяти час. Сэм уже ждал их. Журналист оказался в погребе впервые и при виде сводов из розового кирпича и бесконечных, уходящих вдаль рядов бутылок буквально остолбенел.

— Merde, — только и смог выговорить он. — Merde!

Гроссо негромко присвистнул.

Сэм повел их прямо к полке, на которой покоились магнумы «Петрюса». Гроссо огляделся, открыл свой кейс и извлек оттуда галогеновый фонарик, несколько кисточек, плоскую черную коробку и небольшой пластиковый контейнер.

— Все бутылки? — спросил он, разминая пальцы. Сэм кивнул. — И анализ ДНК понадобится? — Сэм снова кивнул.

Филипп торопливо строчил что-то в блокноте. Он знал, что чем больше технических подробностей будет в его сенсационной статье, тем убедительнее она получится. Пододвинувшись поближе к эксперту, он попросил:

— Мне не хочется мешать вам, месье Гроссо, но все-таки, не могли бы вы объяснять, что делаете? Все это очень интересно.

Не глядя на Филиппа, Гроссо жестом подозвал его еще ближе.